Техника - молодёжи 1990-11, страница 57

— Значит, второе задание тоже выполнено? —спросил боцман.

— Выполнено...

— И остается только песня?

— Только песня.

— Ну, песню —это мы запросто! —обрадовался боцман—Пусть только дадут гитару!

— Дадут...—меланхолически отвечала фея —Вот сделайте, чтобы конь вырос — и сразу получите гитару. Моя секретарша проводит вас в сад...

При этих словах корриГан в боцманском кармане завозился.

— А где она, секретарша? — спросила Ксения.

— Наверно, на Лунной террасе... или на северном балконе...— И фея замолчала.

Она отвернулась и глядела в ночное небо, а в соседнем окне горела заря.

Боцман потянул Ксению за плащ.

— Пошли отсюда,—шепнул он —Не в духе... .

— Замуж выходит, вот и не в духе,—тоже шепотом объяснила Ксения.

— Ненормальная какая-то,— заметил боцман,— Радоваться положено, а она бухтит...

— Много ты понимаешь! — отрубила Ксения.

Они вышли в сад и сразу же наткнулись на фею-секретаршу. Она сидела в птичьей кормушке, вместе со скованными золотой цепочкой птахами, и завтракала. Птахи клевали зерно, а фея пила кофе из крошечной чашечки и закусывала микроскопическим пирожным. Рядом на краю кормушки стоял поднос с кофейником и молочником, тарелкой печенья и вазочкой с цветком. Все было миниатюрно до умиления.

— Вернулись! —возликовала фея.

Корриган в боцманском кармане стал колоть боцмана в бок мечом, явственно намекая, чтобы его наконец выпустили. Боцман, сообразив, встал на корточки и опустил в зеленую траву и корригана, и белого коня.

Конь огляделся и принялся пастись. Корриган же отсалютовал фее мечом.

— Так это и есть знаменитый конь короля Клаодига? — Удивленная фея прямо с чашечкой слетела вниз, и Ксения тоже была вынуждена опуститься на корточки для поддержания светской беседы —Его нужно срочно накормить травкой! Вот, видите, сейчас откроются колокольчики с золотыми язычками...

— За тем и пришли,— сказал боцман, гладя коня пальцем по спине.— Ишь малявка...

— Невообразимо! — глядя в глаза корригану, повторяла фея.—Всего за одну ночь! Знаменитый белый конь! Нет, это неслыханно! Да точно ли это конь короля Клаодига?

— Точно,—подтвердил корриган.—Я был вместе с ними.

— В королевстве Клаодига? — изумилась секретарша.— Но как получилось, что ты, повелитель корриганов, вместе с ними отправился...

— Фиг бы мы чего без него достали! — убежденно заявил боцман и с дружеской нежностью похлопал корригана пальцем по плечу.— Он у нас был главный.

Маленькая фея так улыбнулась боцману, в глазах ее засверкали такие признательность и благодарность, что боцман Гангрена даже несколько смутился.

Ксения решила, что и ей пора вмешаться в разговор. Хотя бы ради того, чтобы поскорей взяться за кормежку коня волшебными колокольчиками.

— Какая милая чашечка! — сказала она фее.—Я только раз в жизни пила из такой изящной штучки.

— Это когда ж ты из нее пила? — насторожился боцман.—Путаешь что-то!

— Ничего не путаю, ты разве забыл? Нас угощала королева корриганов! Помнишь эти крошечные кубки?

— Старая королева? Угощала? Вас? — удивилась фея. И вдруг по тому, как опустил глаза корриган, Ксения поняла, что сморозила непоправимое.

— Разве старая королева у корриганов угощает гостей короля? — продолжала недоумевать фея.— Это же не при

нято! Или у корриганов теперь есть новая королева?

Повелитель корриганов ничего не ответил.

— Значит, у корриганов есть и молодая королева! — воскликнула маленькая секретарша.

— Да у них что молодая, что старая, один хрен! — заявил боцман, спасая друга.—Все ходят завернутые до бровей! И все страшны, как смертный грех!

Повелитель корриганов яростно сверкнул глазами на боцмана.

— Ну что же, повелитель корриганов...— со странной интонацией сказала маленькая фея,— ну, вот и все...

Она сорвала цветок. Лиловый колокольчик в ее руке распустился и превратился в лиловую звездочку. Фея откусила кусочек лепестка и стала торопливо жевать. Из глаз ее хлынули слезы.

Следующий лепесток уже целиком поместился в ее ротике. То, что оставалось от лиловой звездочки, она просто проглотила. Слезы текли не переставая. В полной тишине фея всхлипывала, давидась слезами и звездочками и росла, росла, росла с непостижимой быстротой.

Корриган в отчаянии закрыл лицо руками.

Фея отбросила недоеденный пучок травы.

— Ну вот и все...—Голос ее дрогнул. И секретарша, громко зарыдав, вылетела из сада.

— Вот чертова девка...— пробормотал боцман.— Но ты, друг, не того... Ну ее...

— ...В трон, в закон, в полторы тыщи икон, в божью бабушку и в загробное рыданье! —с каким-то странным всхлипом отвечал корриган. И тут же вскочил верхом на белого коня, поднял его в свечу и исчез вместе с ним в высокой траве.

— А все ты, дура...—укоризненно сказал боцман.— Язык-то без костей... Ладно, никуда эта кляча не денется. Пускай сами ее ловят.

Из-за поворота аллеи появился Паутинка с гитарой в руке.

— Повелительница просит вас подготовиться — Он вручил гитару Ксении.— Скоро мы за вами придем.

В самой нарядной гостиной феи Дверинды собрался самый изысканный круг Авалона. Гости сидели на низких диванах, пили легкое вино, а фея перелетала от одной группы к другой и выслушивала поздравления. Имя жениха, однако, назвать она отказалась.

А боцман Гангрена сердито настраивал гитару, вполуха слушая причитания Ксении.

Она справедливо беспокоилась насчет боцманского репертуара. Нетрудно было представить себе, какой эффект он произведет на прекрасных фей. Но боцман крутил колки, дергал струны и огрызался.

— Собаку перешагнули, хвост остался! —говорил он.— Платье мы ей сшили? Связали! Лошадь нашли? В кармане принесли! Осталась мелочь. Не дребезжи, обойдется. И вернем твоего пацана.

Но именно теперь на Ксению и накатил девятый вал ужаса. Она свято верила в свою неудачливость. Если до сих пор неимоверными усилиями боцмана Гангрены дело двигалось успешно, то тем больше шансов, что в последнюю секунду все сорвется!

— Пацана своего любишь? — неожиданно и яростно вопросил боцман. Ксения закивала и разревелась.

— Тогда заткнись и не мешай.

В складках портьер возникло точеное лицо Горчичного Зернышка.

— Следуйте за мной. Госпожа ждет.

Он привел боцмана Гангрену и Ксению в гостиную.

— Ну, дама,— обратилась к ней Дверинда,— платье оказалось к лицу, коня уже кормят травкой. Осталось последнее — песня. Помнишь ли ты условие? Песня, которая вызовет улыбку на устах и слезы на глазах! Все мы ждем этой песни!

Гости негромко зааплодировали.

— И тогда ты вернешь мне сына?

— Верну. Немедленно.

Вперед вышел боцман с гитарой. • — Я спою,— сообщил он.

55