Техника - молодёжи 1991-01, страница 65

твердить слова Одда. Зато в 6 милях на воде поблескивали маслянистые пятна. Хаули приводнился — из глубины всплывала солярка.

После этого спасатели договорились с командиром сторожевика «Нэпер», и тот прощупал это место гидролокатором, обнаружив на грунте судно, по размерам сходное с «Кейп Дуглас». Дело становилось интересным, и страховая компания выделила 35 тыс. долларов на дальнейшее расследование.

Вскоре водолаз, побывав на 200-метровой глубине, подтвердил, что здесь действительно покоится то, что искали, причем не заметил на корпусе повреждения. Через некоторое время туда направилось спасательное судно «Селведж чиф», параллельно ему шел буксир «Адак», оба волокли по грунту 500-метровый стальной трос диаметром 30 мм. Когда' он вполз под «Кейп Дуглас», с «Адака» передали свой конец на спасатель, там его свернули петлей вокруг своего конца и охватили затопленную улику своеобразным лассо. Потом ее приподняли до 30 м, отвели на мелководье и 7 июля 1969 года подняли на поверхность плавучим краном.

Как и предполагалось, буксир был цел, только в машинном отделении кингстоны были отдраены. Этого оказалось достаточно, чтобы федеральный суд Сиэттла обвинил Одда в умышленном затоплении своего судна, попытку незаконным путем получить страховое возмещение и подкуп Солнордэла, которому за соучастие было обещано 5 тыс. долларов. В итоге Одда приговорили к 5 годам тюрьмы и штрафу в 3 тыс. долларов. Отметим, что страховая компания израсходовала на поиск и подъем «Кейп Дуглас» немалые средства. Конечно, меньше суммы, на которую нацелился Одд, но эта готовность идти на риск свидетельствует о желании страховщиков любым способом выявить и наказать еще одного любителя грязных денег.

...Завершая дело Одда, судья Дж. Болдт счел нужным подчеркнуть: «Для тех, кто выходит в море и океан, замышляя потопить свое судно, 31 ) равнозначно покушению ь ) убийство лучшего друга. На это не пойдет ни один настоящий моряк!»

Юрий ФЛОРОВ,

капитан-лейтенант, г. Мурманск

«Взять на таран!»

К 3-й стр. обложки

История науки и техники знает немало примеров возвращения к, казалось бы, навсегда забытым идеям, которые обретают второе рождение, что называется, в силу сложившихся обстоятельств. Достаточно вспомнить интерес, который в последние годы проявляют к дирижаблям, парусному движителю для коммерческих судов, ветрякам как источникам электроэнергии («ТМ» об этом неоднократно писала). Не составляет исключения и военное дело, например сравнительно недавно американцы вывели с мемориальных стоянок четыре линкора типа «Айова», заложенных на стапеле еше в 1940—1941 годах, и вновь ввели их в строй. Но мы сейчас поговорим о другом — о таранной тактике, которая применялась с древних, времен...

Известно, что фараон Рамзес II (1317—1251 гг. до н. э.) одним из первых создал военный флот, собрав 400 судов, чтобы отразись нашествие «народов моря». По барельефу в Фивах можно судить об устройстве боевого корабля той эпохи. У него была одна мачта с прямым парусом, вдоль борта сидели гребцы, в оконечностях высились башенки для лучников и пращников, а нос завершался тараном в виде головы животного. Он служил для разрушения борта и поражения гребцов противника. Позже греческие и римские корабелы стали размещать таран ниже, у ватерлинии, чтобы проламывать ими подводную часть вражеских судов. За последующие столетия конструкция кораблей претерпела существенные изменения, и в средневековье тараны сохранились только на парусно-весельных галерах. Но на судах открытого моря их уже не было, ведь в носовой части стали размещать бушприт,

служивший для вынесения вперед центра парусности и дополнительного крепления бегучего такелажа

С XV века боевые корабли постепенно становятся преимущественно артиллерийскими, их мощь определяется числом пушек, а бой сводится к длительной перестрелке эскадр. Исход сражения зависел от умения адмирала занять выгодное относительно ветра положение, выучки комендоров и веса бортового залпа. К концу XVIII века парусные линкоры достигли предела — их водоизмещение возросло до 4,5 тыс. т, а количество орудий — до 120—130. Закономерно напрашивались качественные перемены.

За ними дело не стало — в 1822 году французский артиллерист Пексан создал крупнокалиберную пушку, стрелявшую разрывными гранатами, легко разрушавшими деревянные корпуса. В 1853 году при Синопе, эскадра адмирала Нахимова, оснащенная такими пушками, в течение получаса уничтожила 12 турецких кораблей. Судостроители не замедлили с ответом— например, уже в 1854 году французы построили плавучие батареи, прикрыв их борта 100-мм железной броней. А через шесть лет англичане ввели в строй первый железный винтовой броненосец «Уорриор», у которого в центральной части был 112-мм каземат для 38 орудий. Так началось соревнование брони и снаряда.

Военные моряки поняли, что победить противника можно не только артиллерийским огнем, но и пробив небронированную, подводную часть корпуса таранным ударом, ведь работы над самодвижущимися торпедами только начинались. В 1861 году Россия заказала в Англии «железную броненосную батарею» — броненосец береговой обороны с символическим названи

62