Техника - молодёжи 1991-04, страница 27

градировал и выродился в пустой мешок. В некоторых случаях он сохранил связь с пищеводом. Такие рыбы, заглатывая воздух у поверхности воды, способны надувать свой плавательный пузырь.

Выходит, пути эволюции поистине неисповедимы, и только стереотипы мышления сводят их к схеме обязательного усложнения внутренних органов от низших к высшим видам — поступательному прогрессу. Эволюция не имеет ни цели, ни какого-нибудь главного направления.

Другой постулат Дарвина, который должен был бы подкрепить тезис прогрессивности — это постепенность и непрерывность эволюции. Так, по его подсчетам, в Южной Англии морское побережье в результате медленного разрушения в течение 300 млн. лет отодвинулось в глубь суши на 60 км. По современным данным, реальный размыв проходил по крайней мере в 3—5 раз быстрее. Значит, во столько же раз должна была возрасти и скорость эволюционирования одно- и многоклеточных организмов, обитавших на этом клочке побережья в начале кембрия. Скорее всего процесс носил взрывной, революционный характер.

Но Дарвин не признавал внезапного появления разнообразных многоклеточных организмов в нижнекембрийское время (примерно 570 млн.лет назад). Подобную вспышку жизни он считал иллюзией, предполагая существование многоклеточных задолго до кембрийского периода. А по словам Гоулда: «Сегодня даже в учебниках говорится, что докембрий-ские живые существа... были одноклеточными».

Итак, профессор возражает против плохо подтвержденных фактами положений теории Дарвина: прогрессивности, направленности, постепенности и медленном течении биологической эволюции. Насколько обоснованно?

Сразу же надо отметить, что только в устаревших учебниках сохраняются утверждения о внезапном появлении многоклеточных организмов в кембрии. Советскими палеонтологами бесспорно доказано, что разнообразные виды многоклеточных возникли и развивались (а некоторые даже вымерли) задолго до кембрия, в так

называемом вендском периоде (см. «ТМ» № 1 ,1985). Продолжительность венда превышает всю последующую историю биосферы. А до вендского периода не менее трех миллиардолетий шла эволюция одноклеточных организмов. В нижнем же кембрии во множестве появились беспозвоночные, обладающие внешним скелетом — панцирем.

По теоретическим подсчетам, даже медленно размножающиеся виды способны за считанные тысячелетия заполонить всю Землю. Так что миллионы лет — реальный срок для создания иллюзии внезапного «биологического взрыва» в давние геологические эпохи.

В случае с происхождением легких у позвоночных Дарвин действительно ошибался. Однако ошибался он корректно. По его гипотезе: «Все позвоночные животные с истинными легкими непосредственно происходят от древнего и неизвестного прототипа, который был снабжен аппаратом для поддержания его в плавучем положении или плавательным пузырем».

Что же остается от критических замечаний профессора Гоулда? Пожалуй, только возмущение упрощенным пониманием эволюции как постоянного направленного прогресса...

Но такое упрощение скорее вина последователей великого ученого. Сам же Дарвин называл естественным отбором выживание наиболее приспособленных. Это вовсе не предполагает обязательного усложнения организма. По словам Дарвина: «Оно ведет к усовершенствованию каждого существа в отношении к органическим и неорганическим условиям его жизни и, следовательно, в большинстве случаев, и к тому, что можно считать восхождением на более высокую ступень организации. Тем не менее просто организованные низкие формы будут долго сохраняться, если только они хорошо приспособлены к их простым жизненным условиям».

Дарвин, вопреки обвинениям Гоулда в викторианской «прогрессивности», вовсе не пытался доказать обязательность прогрессивного усложнения организмов. Скорее он принимал прогресс как некую данность, не пытаясь объяснить его причин. Тем более

Дарвин не мог проигнорировать очевидный факт: развитие биосферы привело к возникновению Homo sapiens (по ошибке названного разумным) — вида, настолько приспособившегося к среде, что сам он стал фактором эволюции. Материалист Гоулд, настаивающий на случайности развития, этот факт предпочел не рассматривать вообще.

Итак, не покушаясь на «китов», профессор не смог «загарпунить» и «теологический» подтекст теории эволюции. Впрочем, от настоящих идеалистов Дарвину тоже в свое время досталось.

ЗИГЗАГ: В ПОИСКАХ ПЕРВОПРИЧИНЫ

В конце прошлого и начале нынешнего веков такие русские мыслители, как Н.Я.Данилевский, П.А.Кропоткин, Л.С.Берг, обстоятельно критиковали эволюционное учение.

Сто лет назад в своей работе «Дарвинизм» Н.Я.Данилевский, удрученный духовной опустошенностью эволюционной теории, писал: «Дарвинизм предполагает случайное изменение, разнонаправленное, а факты говорят о соответственной изменчивости, отражающей некую внутреннюю гармонию».

По мнению Данилевского, Дарвин совершенно необоснованно распространил законы искусственного подбора на естественные природные условия. «Дарвинизм ограничен голубятней и конюшней и далек от природы естественной». В искусственной среде можно изолировать особи с необходимыми признаками и накапливать из поколения в поколение незначительные поначалу изменения. В природной обстановке нечто подобное происходит крайне редко. Поэтому: «Борьба за существование не всеобща, а только частна, местна, временна».

Для Берга основная слабость теории Дарвина виделась в бессилии объяснить постоянное и гармоничное усложнение организации животных и растений. Одним из первых обратил внимание на это обстоятельство современник Дарвина Д.Пэдж. В своей книге «Философия геологии» (переве

25