Техника - молодёжи 1991-05, страница 18

фото- и кинодокументы. Но если использование последних сводится к кратким записям и зарисовкам во время сеанса, то без снимков порой вообще невозможно обойтись. Именно они становятся основой при построении геометрических форм, пропорций машины в целом и ее отдельных частей. Делается это с помощью перспективной сетки, которую, исходя из известных размеров, приходится строить под каждую фотографию. При достаточно крупных снимках и тщательно построенной сетке погрешности чертежа не превышают 1%. Я не раз прибегал к этому способу, восстанавливая облик самых разных объектов, например, самолета ЗИГ-1 и танков А-20 и СМК, получая как минимум две проекции.

Только на фотографиях удается различить малозаметные детали, характер окраски, подробности эмблематики. Поэтому даже самое на первый взгляд незначительное фото может оказаться отнюдь не лишним.

Особое дело — фототека периода 1941 — 1945 годов. В действующей армии запрещалось иметь личные фотокамеры, а корреспонденты запечатлевали в основном человека на войне, м техника попадала в кадр крайне редко. И здесь отечественный опыт существенно и невыгодно отличается от зарубежного. «Там» были и есть мастера, поднявшие, в общем-то, прикладной вид съемки до уровня искусства. В США еще во время войны издавали альбомы со снимками вооружения воюющих стран, а что такое профессиональная работа, я понял, увидев фото истребителя «Аэрокобра» в момент залпа из всего бортового оружия на фоне темного неба. О «схваченности» момента не могло быть и речи — это хорошо рассчитанный и срежиссированный кадр, что свидетельствует и об уважении, с которым фирмы относились к своей работе. Чувствовалось, что машина для них — почти произведение искусства. Причем это относится не только к боевой технике. Наши же снимки были и остаются, к сожалению, репортерскими. Добавлю: десятилетия режима секретности отнюдь не способствовали накоплению подобных документов.

Сейчас они хранятся в архивах и музеях, в том числе и такие, которые, кроме их автора, вряд ли кто-нибудь видел! Однако в условиях текущей работы почти нереально оперативно получить подобные материалы. Видимо, поэтому авторы многих книг отказываются от поиска оригинальных иллюстраций и по разным изданиям кочуют одни и те же снимки, отличающиеся разве что степенью ретуши

Немало интересных материалов

есть в частных архивах и семейных альбомах, но многие, к великому сожалению, пропадают после смерти их владельцев.

...Очень важно правильно идентифицировать изображенный на снимке предмет или его фрагмент, но это возможно при знании особенностей конструкции, а также определить (иногда по косвенным признакам) время и место съемки, что имеет существенное значение, скажем, при установлении окраски. При этом нужно учитывать возможные ошибки публикаторов. Приведу типичный пример — в изданной фотолетописи Великой Отечественной есть снимок «битой фашистской техники», а на нем отчетливо видны поврежденные советские танки!

Наиболее точные рисунки удается сделать, если есть чертежная документация. Но это бывает крайне редко. Помню, как в 1980 году нам прислали «синьки», на которых с большим усилием можно было различить очертания теплопаровоза. Разложенный чертеж в масштабе 1:10 занял половину квартиры, и я две недели провел на коленях, разбираясь в хитросплетенных линиях.

Однако разыскать и получить подобный материал, как правило, очень сложно, поэтому чаще приходится иметь дело с фрагментами чертежей отдельных частей, деталей и узлов, помещенных в технических описаниях и руководствах по эксплуатации. Обилие чертежей полезно, но сколько времени и сил отнимают их стыковка, перевод в один масштаб, сведение в единую картину. Так было при изображении пушки Бр-2 в «серии» 1985 года.

Бывает, что в одном техописании помещают чертежи и рисунки узлов одной машины, но разных модификаций, а вычислить нужное непросто. С этим я столкнулся при работе над рисунком первого советского реактивного истребителя БИ. Все эти сложности неизбежны, когда речь идет о воссоздании облика уже несуществующего объекта.

Когда же требуется изобразить в трех проекциях сохранившийся образец, то самой эффективной (и интересной для меня) является работа «на натуре». При малейшей возможности я поступаю именно так, не пользуясь при этом в качестве первоосновы чужими рисунками, которые все равно приходится проверять.

Самый элементарный, быстрый и... неточный способ — это работа по специально сделанным фотографиям. В этом случае все сводится к подгонке изображений под заданные габаритные размеры машины в определен

ном масштабе Почти так же, но с большим количеством замеров, чтобы избежать искажения как общих пропорций, так и отдельных частей, и детальным фотографированием был сделан рисунок артиллерийского железнодорожного транспорта длиной 34 м (см. «ТМ» № 11 за 1985 г.).

Если машина не столь внушительна, скажем танк, то обхожусь поездкой в Музей бронетанковой техники (надеюсь, он скоро станет общедоступным), набрасываю в рабочем блокноте эскизы частей, с помощью отвеса, рулетки и реек определяю необходимые для построения чертежа размеры, а их, замечу, бывает от 350 до 500. Затем приступаю к детальному фотографированию в свободных и строго заданных ракурсах (еще минимум 150 кадров). В общем, работа над одним танком в натуре занимает 35 — 40 часов. Примерно так же делаются рисунки самолетов, автомобилей и другой техники.

Но вот зарисовки сделаны, пленки проявлены, отпечатаны контрольки. Начинается самое трудное и долгое — построение чертежа в карандаше в укрупненном по сравнению с будущим рисунком масштабе. Затем он переносится на оригинал иллюстрации, который в полтора раза больше того, что появится в журнале. Работаю тушью, так как акварель неизбежно перекроет карандашные линии. Тут необходимы особая аккуратность и терпение — достаточно сказать, что изображение танка Т-62 содержит более 800 окружностей разного диаметра. И, наконец, тонкими кистями прорабатываю мелкие детали, накладываю блики, тени и прочее без всяких скидок на качество полиграфического исполнения. Вот только полное удовлетворение испытываю редко, ведь постоянно «поджимают» сроки — за 30 дней надо сделать все, иначе не попадешь в очередной номер. Но — надеюсь, что читатели согласятся с этим, — невозможно принести качество в жертву времени. Вот почему в «Исторической серии» 1990 года иногда случались пропуски, за что приношу извинения.

...Занимаясь рисунками к «Оружейному музею», я ознакомился с курсом лекций по середине прошлого века. Поразили отлично выполненные чертежи, а особенно то, что каждый был подписан: «Чертил с натуры юнкер такой-то». Прекрасно работали будущие пехотные офицеры! Вот и я сегодня занят тем же — черчу с натуры...

16