Техника - молодёжи 1993-11, страница 64

а в XVIII веке — меридиан, пересекающий собор Нотр-Дам в Париже. К этим мнениям об удобстве позднее добавились новые. В 1871 — 1884 годах на международных географических конгрессах широко обсуждалось предложение шотландского астронома П. Смита — провести нулевой меридиан через пирамиду Хеопса в Египте. Астрономы Болоньи отдавали предпочтение иерусалимскому меридиану, а швейцарец до Бомон — тому, что проходит через Берингов пролив.

Впрочем, эти мнения были быстро отвергнуты, поскольку специалисты согласились в том, что нулевой меридиан должен быть задан авторитетной обсерваторией и что вопрос о практическом удобстве сводится, в сущности, к выбору одной из дюжины знаменитых обсерваторий. В конечном итоге вашингтонской конференции 1884 года предстояло сделать выбор между четырьмя наиболее известными: Берлинской, Вашингтонской, Парижской и Гринвичской. И здесь решающую роль сыграл служащий канадских железных дорог С. Флеминг. Он распространил на конференции справку, из

^т

Greeriwicn

которой явствовало: гринвичским нулевым меридианом пользовались капитаны торговых судов, которые в те годы перевозили 72% мирового тоннажа, тогда как на долю всех остальных меридианов, вместе взятых, оставалось лишь 28%! Эта справка решила дело: 13 октября 1884 года большинством 22 голоса при одном против и двух воздержавшихся за «долготу мира» была принята линия, проходящая через меридианный круг Гринвичской обсерватории.

Г. КОТЛОВ, инженер

нему и сиганул с 24-го этажа — так и ушел... Или почему впоследствии, после открытия МГУ, никого из строителей не отметили? Оказывается, когда Н.С. Хрущеву подали бумаги о награждении, он, потрясая сметой расходов, воскликнул: «На эти деньги было бы столько пятиэтажек!» — и разорвал их. Кстати, сам он никогда МГУ не посещал — ни во время строительства, ни после. Видимо, испытывал к этому зданию устойчивую неприязнь.

* * *

220 лет назад Крым перешел под покровительство России, 210 лет назад — присоединен к ней, а в феврале следующего года исполнится 40 лет, как его передали Украинской ССР. Злые языки недаром называют Н.С. Хрущева непревзойденным полководцем — еще бы, росчерком пера он перевел уникальную территорию площадью 27 тыс. кв. км (вместе с населением) из состава одной республики в другую. Что же побудило его на этот поступок? Неужели любовь к неньке-Украине? Ведь что ни говорите, а с ней связана его молодость, ей он отдал около 40 лет партийно-хозяйственной жизни; вот и захотел преподнести ей подарок к своему 60-летию... А может, все-таки государственные соображения, постичь глубину которых вне нашего разумения? Некоторое прояснение в сию загадку внес бывший первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС С.Ф. Медунов. В то время он возглавлял Ялтинский

горком партии и «был одним из первых, если не первый, кому Хрущев рассказал об этой своей дури». Отдыхавший в районе Ялты Никита Сергеевич по-хозяйски названивал ему по телефону и однажды утром попросил срочно приехать прямо на пляж. А там сразу, зондируя почву, спросил: как он, мол, посмотрит, если Крым передать Украине? Зачем? «Затем, чтобы лучше использовать средства, отпускаемые на развитие крымских курортов». Хрущеву очень понравилась здешняя зона отдыха, но вот что удручало: «Правительство выделяет деньги на эти цели, а они почти все уходят на Кавказ. Мы подсчитали, Крыму достается шиш с маслом. А когда Украина будет иметь у себя крымские курорты, она будет относиться к этому делу ответственнее...» Медунов возразил, что дело можно решить куда проще — целевым выделением средств для курортного строительства Крыма, но Хрущев упорно стоял на своем. Более того, Медунова даже включили в делегацию трудящихся Крыма, которой поручили отправиться в Москву с просьбой передать их область Украине, однако он не поехал. И вскоре эту строптивость припомнили украинские руководители - ему пришлось перебраться в Сочи. Кстати, о Севастополе вообще не было речи — как опорная военно-морская база этот город находился под безусловной эгидой союзного правительства.

Подготовил Ю. ФЕДОРОВ

Читая классиков...

«И пала под стопы Великого Петра!»

Успеху знаменитого «Медного всадника» — памятника Петру I — немало способствовал уникальный пьедестал, изготовленный из монолитной гранитной глыбы, найденной крестьянином Семеном Вишняковым на Лахте в 12 верстах от Петербурга в 1768 году. По воспоминаниям современников, он лежал в земле, углубившись на 5 м, и зарос со всех сторон мхом. Расселина шириной в полметра, возникшая от удара молнии, заполнилась грунтом, и в ней выросло несколько березок. «Взирание на оной камень возбуждало удивление, а мысль перевезти его на другое место приводила в ужас».

Тем не менее к работам приступили 14 сентября 1768 года. Команда землекопов отрыла вокруг камня котлован, обнажив его подземную часть, а каменотесы тщательно обтесали ту грань, которая при транспортировке должна была стать нижней. Извлекли и отколотый молнией кусок: впоследствии из него изготовили два камня, присоединенные к пьедесталу спереди и сзади.

Собрав деревянную раму-решетку, работники 12 марта 1769 года с помощью двенадцати 30-метровых рычагов поставили на нее «гром-камень». Затем, приподняв решетку домкратами, подложили под нее обитые медью деревянные желоба с тридцатью бронзовыми шарами диаметром 127 мм. Камень тянули с помощью канатов и двух воротов, каждый из которых приводили в действие 32 человека. По мере продвижения освободившиеся желоба приставляли спереди, через каждые 60 см запускали в них освобождавшиеся шары, так что груз можно было непрерывно двигать к заливу по просеке с хорошо промерзшим грунтом.

Беспримерная транспортировка началась в ноябре 1769 года и произвела сенсацию в столице. На Лахту совершалось настоящее паломничество. Несмотря на морозы, толпы зевак часами наблюдали, как, повинуясь сигналам стоявших на камне барабанщиков, «великая тягость» неторопливо катилась к заливу. Причем его обработка не прекращалась: кроме каменотесов, на нем были и кузнецы, которые правили инструмент на небольшом горне.

30 января 1770 года на Лахту со свитой отправилась сама Екатерина И, на глазах которой 400 человек передвинули

«гром-камень» на четыреста с лишним метров. И 27 марта, пройдя за четыре с небольшим месяца около 8 верст, он оказался на пристани, сооруженной на берегу залива. А здесь уже кипела работа по постройке гигантского прама — грузового судна, специально спроектированного корабельным мастером Григорием Корчебнико-вым. Чтобы совершить погрузку на столь уникальное сооружение, длиной 58 и шириной 21 м, его пришлось затопить у берега и осторожно по желобам, с помощью лебедок, втянуть и установить камень на бревенчатую решетку. Сделано это было за один день — 28 августа 1770 года.

Но когда воду из прама откачали, произошел конфуз: судно всплыло с носа и с кормы, а середина, прижатая огромной массой (1600 т), осталась лежать на дне. Это произошло потому, что камень погрузили на прам не вдоль корпуса, как рассчитал Корчебников, а поперек. Пришлось от носа до кормы подвести под «гром-камень» бревна-опоры, которые более

^1770

равномерно распределили нагрузки на корпус. К всплывшему после этого праму подошли два парусника, и после 12-верстного путешествия по воде камень прибыл в Петербург и 26 сентября 1770 года был сгружен на пристань у Сенатской площади.

И надо сказать, он вызвал восхищение у петербуржцев. «Многие охотники,- писал один современник,—ради достопамятного определения сего камня заказывали делать из осколков оного резные запонки, набалдашники и тому подобное...» В честь уникальной перевозки была выбита памятная медаль с надписью «Дерзновению подобно». А поэт посвятил этому событию восторженные строки: Нерукотворная здесь Росская гора, Вняв гласу божию из уст

Екатерины, Пришла во град Петров чрез

Невские пучины И пала под стопы Великого Петра!

Г. СМИРНОВ, инженер

61