Техника - молодёжи 1993-12, страница 15

Эхо «ТМ»

О РАДИОГИПНОЗЕ

Уважаемый редактор, Может, лучше про реактор?

В. Высоцкий

В «ТМ» № 4 опубликована статья «Секретное оружие Бехтерева». Это— апрельский тест на доверчивость?

Если нет, то хотелось бы обратить внимание на чисто техническую проблему. Тем более что в отечественной литературе почти не освещена тема взаимодействия человека и техники на бытовом уровне.

Зададимся вопросом: можно ли было 50 — 70 лет назад использовать «для внушения обыкновенную радиосеть или микрофоны», посылая «комплексные радиосигналы определенного ритма, вызывающие у слушателя легкое гипнотическое состояние»?

В 20 — 30-е годы эфирное радиовещание во всем мире использовало систему только амплитудной модуляции (AM), работая исключительно в диапазонах длинных и средних волн. Сам принцип AM ограничивает возможности качественных передач, практически не оставляя резервов для добавочных сигналов. В Европе до 30-х годов не применялась полоса звуковых частот шире 5 кГц. Ограничения и искажения начинались с микрофона и усугублялись примитивной элементной базой усилителей и передатчиков.

Затем начинался «крестный путь» уже излученного в эфир сигнала. Тогда еще не действовали международные соглашения по распределению частот между вещателями, а число последних уже превысило пропускную способность ДВ- и СВ-диапа-зонов. Радиостанции то глушили друг друга, то создавали помехи; их частоты гуляли по диапазонам. Плохая работа устройств по подавлению гармоник увеличивала хаос. Не случайно пародисты всего мира потешали публику имитацией работы приемника, когда среди причудливых шумов изредка прорывалась членораздельная речь. Как шутили: «Свистит и воет Харьков».

Вспомним и о радиоприемниках. Подавляющую часть их парка составляли 3 — 4-ламповые аппараты прямого усиления. Элементная база была достаточно примитивна; пентод завоевал ведущую роль лишь с середины 30-х годов. Детекторные и простейшие ламповые приемники работали на головные телефоны, остальные — на громкоговорители при выходной мощности до 1,5 Вт. Короче, вряд ли тогда из обычного радиоприемника можно было услышать звук более хорошего качества, чем из нынешних «Альпиниста» или даже «Веги».

Вот почему сильно сомневаюсь, что в эти узкие диапазоны частот с причудливой амплитудно-частотной характеристикой (АЧХ) можно было дополнительно внедрить гипнотизирующий комплексный сигнал, да еще сделать его скрытым, тогда как основной-то нужно было еще ухитриться принять и распознать. В таких условиях спецсигнал должен был приобретать характер вульгарной помехи. А в СССР, между прочим, наведение помех на радиопрограммы идеологического плана приравнивалось к вредительству (чему

имеются документальные подтверждения в тогдашней прессе).

Существует еще одно чисто техническое ограничение. При современной многоканальной магнитофонной звукозаписи сигналы нетрудно смикшировать (смешать, совместить). Тогда же магнитофон (одноканальный, с одной дорожкой) существовал лишь в проектах и опытных образцах, звучавших хуже патефона. Радиопередачи шли «живьем», причем с единственного в каждый момент микрофона: хоть для диктора, хоть для симфонического оркестра. Порой добавлялась музыка с грампластинок. Как в таких условиях можно было тайно наложить «спецсигналы», каков был их источник, где его скрывали, каким образом удавалось «дополнить» живую речь вождя или диктора? Все это невозможно себе представить.

И еще. В начале 1941 года в Москве (!) менее трети квартир имели радиоточку. Во всех крупных городах на главных улицах, в парках и на рынках красовались черные раструбы громкоговорителей, используемых для передачи экстренных сообщений и озвучивания массовых мероприятий. В таких условиях вряд ли можно говорить об эффективном воздействии по радио на массы.

Из радиоприемников, используемых тогда в СССР, 3/4 были самодельными, детекторными. Ламповые, даже заводского изготовления, отличались слабой элементной базой (извечная российская проблема со времен А.С. Попова и Нижегородской лаборатории) и низким качеством изготовления. Отказы и поломки были обычным явлением, а качество работы — гораздо хуже того, которое гарантировала принципиальная схема, например, скопированная с «Телефункена». Так что перед войной подавляющая часть населения СССР не столько слушала радио, сколько слышала и читала о нем или видела его в кино.

Наконец, маленькая справка. В период, о котором идет речь (а в СССР — до начала 60-х годов), все радиоприемники подлежали обязательной регистрации; за их пользование взималась регулярная плата. Были, конечно, и «радиозайцы», но в провинции их выдавали громоздкие антенны, в крупных же городах работающий приемник трудно было скрывать от соседей по коммуналке. Так вот, радиослушатели интересовали лишь ОСОАВИАХИМ и Наркомат связи, а радиовещание использовалось как подсобный элемент идеологической обработки населения, причем менее существенный, чем даже патефоны, которые были более распространены. До начала борьбы с «космополитизмом» и создания в США службы радиопропаганды, НКВД не проявлял особой «заботы» о радиослушателях.

Итак, сделаем вывод. Любое «промывание мозгов» и внедрение (внушение) идей требует регулярности и достаточной продолжительности сеансов. В СССР по целому ряду веских причин радио для этой цели не могло применяться. Думаю, аналогичным образом обстояли дела и со звуковым кино, и с микрофонами (локальными системами усиления звука).

Показательно, что официальная статистика, по крайней мере до 1933 года, не

скрывала, что выпуск радиоаппаратуры, запланированный на первую пятилетку, сорван. И если бы радиогипноз населения действительно проводился, вряд ли работники Наркомата электротехнической промышленности отделались бы газетными порицаниями за невнимательность к нуждам населения. Да и сама радиофикация страны шла бы совсем иначе.

Таким образом, нет никаких сомнений, что «секретное оружие Бехтерева» если и было создано, то в СССР не применялось. По всей вероятности, не потребовалось оно и в Германии. Но об этом — разговор особый.

Владимир БОЛОТОВ,

инженер

ГДЕ ИСКАТЬ «МЕССЕР»?

Узнал из «ТМ», № 5 за 1993 г. о печальной участи найденного красногорцами в озере Свибло «Мессершмитта В-109» — он бесследно исчез с охраняемой территории завода. «Наш «мессер» наверняка еще раз «всплывет». Только не у нас...» — сетовал автор статьи Александр Архипов. В этой связи, думаю, будет небезынтересна заметка «Эмили» на реставрации», опубликованная в мартовском (1993) номере английского журнала Fly Past («Авиапрошлое») на стр. 59. В ней сказано буквально следующее (перевод мой): «Авиационный музей в Санта-Монике (Калифорния, США) приобрел в России пару «Мессер-шмиттов В-109Е», — сообщает Джон Харджо. Оба самолета доставлены морем в Великобританию, где один из этих немецких самолетов будет восстановлен до летного состояния с использованием второго в качестве источника запасных частей. Самолет, выбранный для реставрации, имеет полностью документированную историю и, насколько известно, участвовал в битве за Британию в 1940 г., а впоследствии служил в истребительной группе 51 «Зеленые сердца». Реставрация осуществляется в мастерской Крэга Чарлстона (графство Эссекс)».

Как видим, у нас был далеко не один «мессер»... Кстати, июньский номер того же журнала поведал о продаже подмосковным Монинским музеем Ла-11, который также будет восстановлен англичанами до летного состояния. Остается надеяться, что это не последний. Тем более что, судя по приложенному снимку (к сожалению, его не могу воспроизвести), Ла-11 в Мо-нине имеет весьма скверный вид, не говоря уж о совершенно фантастической раскраске. Явно понадобится «использование второго»... Впрочем, что горевать? Есть ведь еще царь-пушка, крейсер «Аврора», а уж тридцатьчетверок сколько понаставлено на постаментах... Найдем чем торговать, стыд не дым, глаза не выест. Страну развалили, горы сырья, тонны золота, килограммы алмазов, огромное число антикварных и раритетных предметов продали, а тут какие-то железки.

Юрий ЧЕРНЕНКО

Киев

13