Техника - молодёжи 1994-03, страница 40

Кто сказал, что прекрасные морские создания, чарующие странников чудными голосами, остались в глубокой древности? И почему их жертвой обязательно должен стать какой-нибудь бородатый морской бродяга, а не московская девушка, только что окончившая школу? Людмила поступила тогда на филфак МГУ, начала работать в фонетической лаборатории. Там она их и услышала — свисты. Переливчатые свисты, доносившиеся из соседней комнаты, которые захватили ее и не давали покоя. Сначала очарованная лаборантка просто просила: дайте послушать... А кончилось тем, что ей тоже поручили расшифровывать пленки с заветными записями. Она уже не уйдет оттуда, где звучал

ПЛЕНИТЕЛЬНЫЙ СВИСТ АФАЛИНЫ

Людмила КРАСНОВА,

кандидат филологических наук

Пятнадцать лет я изучала язык дельфинов. Но попробуйте сказать это моим коллегам-филологам! Разве может владеть языком кто-нибудь, кроме человека? А посему надлежит говорить лишь о коммуникативной системе дельфинов, хотя и разрешается восхищаться ее высоким развитием. Действительно — надо видеть, как согласованно они охотятся на рыбу, как опытный вожак уводит стаю из сетей промысловиков. Причем мозг дельфина весит 1700 г, почти как человеческий, и его поверхность тоже испещрена замысловатыми извилинами. Но неспроста же способность к овладению языком прямо зависит от сложности строения мозга? ...Так или иначе, в той программе, где акустики, под сенью ВПК, исследовали дельфина как живой сонар, а биологи изучали его психику на предмет «спецзадач», мой руководитель профессор Златоустова сумела получить место для горстки лингвистов, которую пополнила и я.

Это было на Черном море — мыс Пицунда и Карадаг. Обстановка обеих биостанций, в общем, одинакова: в бухте — вольеры, то есть сетчатые кошели с дельфинами, а на берегу — бассейн, где и шла работа.

Экспериментаторы сидят на трибуне, дельфин трудится. Например, распознает какие-нибудь предметы. Его гидролокатор отличает алюминий от дюраля, улавливает разницу диаметров в полмиллиметра у двух шариков размером с теннисный мяч.

Но локационные сигналы — щелчки — не для меня. «Мои» звуки, то есть свисты, еще только записываются на магнитофон, а я пока сижу на другой, лаборантской трибуне, участвую в экспериментах «на подхвате»

или просто наблюдаю за дельфинами. И наблюдать никогда не устаю.

Вот самец-белобочка Славочка. Дельфины этого вида помельче афалин и, говорят, не так хорошо соображают, но Славочка опровергает это мнение и работает с перевыполнением программы. Единственная сложность — самки-афалины Васса и Лина, плавающие за бетонной перегородкой в смежном отсеке, где для большей изоляции приспустили воду. Сперва их не волнует происходящее у соседа, но вот, заслышав сигнал начала эксперимента, они уже кружатся у стенки, поближе к стартовой позиции Сла-вочки. А вскоре уже вовсю свистят, отвлекая и тревожа работягу. Афалин увещают, но этих вразумлений хватает ненадолго. Любопытство снедает их, очень хочется узнать, а еще лучше — увидеть, что там делает Славочка. И наконец самки идут на штурм перегородки: работая плавниками и хвостом, изо всех сил карабкаются по гладкой круто-наклонной поверхности. Поначалу их титанические усилия безуспешны, и афалины то и дело с размаху плюхаются в воду. Но через несколько дней они, ко всеобщему изумлению, уже ловко взбираются на перегородку! Причем пока лезет первая, вторая внизу страхует и, если подруга готова сорваться, подталкивает ее головой под брюхо.

Теперь опыты часто прерываются. Любопытных афалин пытаются отвлечь рыбой, они нехотя плюхаются к себе в отсек, недолго плавают, а потом снова идут на штурм.

Что же, настает день, когда дрессировщики доходят и до Вассы с Линой. Эксперимент построен в форме игры — ведь афалины часто забавляются мячиком, перекидывая его

друг другу. Й вот они охотно плывут к брошенному мячу, а мы им вручаем рыбку. Но едва пытаемся начать игру по правилам — даем стартовый сигнал эксперимента,— все ломается: дельфины поняли, что с ними не хотят дружить и играть, а заставляют работать. И объявляют дрессировщикам бойкот. Не реагируют на мячи и кольца, на самые интересные игрушки, сердито пыхтят и даже отказываются от пищи.

Начинаются уговоры. Мы клянемся, что о работе больше не будет и речи — только игры и вкусная ставрида. Афалины мало-помалу забывают обиду, снова весело и беспечно плавают по бассейну. Разогнавшись по кругу, мощно выпрыгивают посередине, а затем, на удивление, плавно, без брызг входят в воду. Может быть, эти выступления они и считают своей главной работой? А оттого и обижаются на попытку вовлечь их в скучный эксперимент? Ведь на самом-то деле вовсе не рыбки ради трудится дельфин — он

Цветистая дельфинья речь... Это мы сделали ее такой — на графиках частоты основного тона отметили каждую отдельную «букву» своим цветом. Но и сам дельфин выделяет их — правда, акустически, повышением громкости свиста.

/

38