Техника - молодёжи 1994-03, страница 41

Из записок естествоиспытателя

любит обучаться и общаться с человеком. Больше того: сам наблюдает за ним и пытается его понять. Многие дрессировщики замечают, что дельфины тоже экспериментируют с ними. Причем — как вы сейчас увидите — подчас не в пример остроумнее, чем люди.

Один наш биолог, уходя из бассейна в конце рабочего дня, вдруг увидел, что дельфин теряет в воде равновесие, тяжело дышит и опускается на дно. Словом, несчастье нешуточное. Дрессировщик, мастер спорта по плаванию, недолго думая, кидается в воду и начинает изо всех сил помогать дельфину всплыть. А занятие не из легких—ведь это туша центнера в два, хоть и в воде... На поверхности несчастное животное делало очередной вдох и опять погружалось. Наступил предел силам мастера спорта, он вылез из воды и собрался искать подмогу. Но, глянув в последний раз в бассейн, обомлел: только что утопавший дельфин спокойно смотрел на него, а потом поплыл с видом, полным достоинства. В общем, напряженный трудовой день один из участников эксперимента решил завершить незамысловатой шуткой. Потом пошутил и другой дельфин. Над тем же биологом—утащил его полотенце и заставил гоняться за собой по всему бассейну. А мы удивлялись: почему из всех нас они выбирают для своих проделок именно этого дрессировщика? Откуда они знают, что над ним — человеком простоватым — нередко подсмеиваемся и мы?

Или вот шествует вдоль вольера другой биолог — большой и полный, как Эльдар Рязанов,— а дельфины выстроились в ряд, высунули морды и слушают его, и слушают... Что он им там нашептал? И опять-таки: если вы стоите рядом с дельфином, то животное нередко тоже пытается с вами разговаривать, явно подстраивая свои свисты под ваше ухо, выбирая только те частоты, какие слышит человек. А потом идет такая ультразвуковая трель, что на нее реагирует только гидрофон в бассейне. И тут уже ясно — это не для вас.

Но я — как Плюшкин — прибираю к рукам все свисты, слышимые и неслышимые, записываю на пленки и увожу в Москву. Здесь у меня и начинается настоящая работа. Мои приборы — осциллограф, показывающий амплитуду сигналов, спектрограф, разлагающий их на составные гармоники, и со-награф, который позволяет следить за изменением этих гармоник во времени. И самый главный прибор — интуиция.

Когда мы пытаемся понять коммуникативную систему дельфинов, то первый наш вопрос — закрытая она

или открытая? В системе первого типа есть лишь набор отдельных чисто эмоциональных сигналов. А открытой называют систему с каким-то синтаксисом — такую, где последовательность элементарных сигналов —уже нечто большее, чем простая их ариф₇ метическая сумма.

Второй вопрос — и без него не ответить на первый — в каких именно дельфиньих звуках искать эту коммуникативную систему? В щелчках? В свистав В-шумах? Щелчки, как уже точно установлено, служат для эхолокации. Они же, вместе с шумами, встречаются у взволнованных животных — возможно, ими передаются сообщения о чувствах, эмоциях. Но, по общему мнению исследователей, разговаривают дельфины прежде всего свистами.

Приборы отображают эти сигналы в виде гармонических колебаний с переменной во времени амплитудой. Спектрограмма свистов дает медленно меняющуюся первую гармонику (частоту основного тона) от 5 до 15 кГц и три-пять более высоких. Впрочем, последние вряд ли служат для передачи сообщений. Если говорить о частотах самых высоких — выше 30 кГц, то дельфин слышит их неравномерно — сбоку хуже, чем спереди. Да и те, что пониже 30 кГц, скорее всего лишь отражают индивидуальность голоса — тут даже вторая гармоника в десять раз слабее первой, и чтобы передавать информацию по ней, надо соответственно громче и кричать. А ведь дельфины запросто переговариваются даже за километр. Такое возможно только по первой гармонике. Ее я и исследую.

Сравниваю сонаграммы свистов с осциллограммами и обнаруживаю интересные закономерности. График частоты основного тона во времени имеет характерные отрезки — крутые подъемы, падения и перегибы. Так вот, именно на этих отрезках звук резко усиливается — как если бы дельфин показывал, что их-то он и считает самыми важными! А промежуточные участки ровного свиста просто указывают: веду передачу, слушай! Действительно, такой канал связи, как приповерхностный слой воды, довольно неустойчив (поверхность неспокойна, отраженная от нее звуковая волна налагается на прямую). И, конечно, чем громче сигнал, тем вероятнее, что другой дельфин получит и распознает его.

На значимых участках графиков бывают и другие особенности — например, в начале и в конце усиливаются более высокие частоты, а в середине — более низкие. Или, достигнув пика частоты, свист ослабевает. Такие сигналы тоже не боятся помех. А самые

важные части свиста подчеркиваются щелчками.

Теперь я знала, где искать дельфиний алфавит. Статистически обработав графики частоты основного тона, я получила несколько характерных контуров. При всем разбросе параметров у них имелись постоянные признаки — частоты горизонтальных участков, углы наклона пологих, наличие резких перегибов.

А дальше открылось самое интересное. Учитывая найденные признаки, я выделила в массиве записей отдельные устойчивые типы — коммуникативные единицы. Их получилось двенадцать. И главное — некоторые оказались комбинациями других, более простых и, опять же, часто выделяемых резким усилением звука. Значит, дельфины комбинируют, строят из простых элементов более сложные... слова? Я бы так и сказала — только вот потом придется объясняться с коллегами-филологами... Сформулируем помягче: перед нами — явная система открытого типа.

Но теперь встает решающий вопрос: если мы нашли дельфиньи «буковки», если видим, как умные животные из них что-то складывают, то можем ли определить, что они этим хотят сказать? В принципе можем — сопоставив сигналы с поведенческой ситуацией. Неплохо проводится такое сопоставление для сигнала, обозначенного на рисунке синим цветом. Среди издававших его нескольких дельфинов один поранил плавник, другой был напуган приближением грозы. Значит, это сигнал тревоги, неблагополучия.

Смотрю другие свои записи — вот самец афалины пересвистывается через разделительную сеть с самкой. Звуки довольно однообразны и повторяются по 5 — 6 раз. Зоопсихологам знакомы подобные монотонные сигналы; считается, что они отражают эмоциональное состояние животного. Таких свистов в бедной впечатлениями обстановке бассейна у дельфина, видимо, большинство. Однако по-настоящему понять их значения здесь, в неволе, где поведенческая ситуация слишком искусственна и неопределенна, нам вряд ли удастся. Возможно, мы скорее продвинемся, если пойдем изучать их в море — ведь добились же успехов исследователи, жившие рядом с обезьянами в джунглях!

И еще — прежде чем идти «в дельфины», надо решить, зачем мы это делаем. Наши намерения по отношению к ним должны быть добрыми. Только тогда мы поймем этих существ — таких общительных, любознательных, умных и к тому же разговаривающих чудесными переливчатыми свистами.

39