Техника - молодёжи 1995-03, страница 53

чему не обязывающий треп с прозрачными намеками, с желанием показаться взрослой и искушенной — со стороны девчонки и просто желанием — со стороны ее белокурого визави. Настораживает монетка, прихлопнутая им на запястье после ухода Эшли. Что загадал молодой оболтус⁹ Какой жребий бросил? Несколько минут спустя оказывается, что именно он — хозяин и водитель машины, едва не сбившей Ричи.

Завязавшаяся ссора заканчивается трагически: в диком поединке идущих на таран "мустанга" и 'эльдорадо" Глен не выдерживает и на полной скорости сворачивает в сторону. Спасти его не удается: отец Ричи на глазах у сына живьем сгорает в перевернувшейся машине.

Далее все идет по знакомому житейскому сценарию. Не желая нести ответственности за содеянное, шайка Кпиффа намеревается устранить свидетелей разыгравшейся драмы. У них есть оружие. У них нет чувства жалости.

Чудом спасшийся Джек (у Тома, приятеля Кпифа, не хватило решимости пристрелить оглушенного тем человека) сообщает о случившемся полиции. Выясняется, что в мес ном участке Клиффа и его команду знают — естественно, не с лучшей стороны.

Отвратител ны и жалки эти четверо. Вожак, длинноволосый молодчик лет двадцати пяти, постоянно ерничает; сделав другому гадость, тут же с видом искреннего раскаяния просит i рощени ; притворяет ся ласковым — чтобы затем проявить зверскую жестокость. Убийство доставляет ему явное наслаждение: надо видеть, с каким цинизмом расправляется он с раненым полицейским. Подружка Клиффа по прозвищу Рыжая (Шелли), щуплая, большеротая, с тонким детским голоском и наивными фантазиями по части собственного жизнеустройства, — форменная невротичка. Со странностями, отклонениями от нормы и другие члены шайки. Подловатый и трусоватый Бобби (Аркетт) не знает грамот i но притворяется, что умеет считать в уме не хуже калькулятора. Крик причиняет ему физическую боль. Том (Бролин) туповат, лишен чувства юмора, но сохранил способность к сопереживанию. Он и умирает, вступившись за небезразличную ему Рыжую. Вожак явно тиранит инфантильных, словно бы остановившихся в умственном и душевном развитии компаньонов. Но управляет ли он сам своими поступками? Откуда эта патологическая жестокость, чувство вседозволенности? Нечто маниакальное проглядывает в натуре Клиффа.

Разгадка феномена близка. С Джеком, которого до выяснения обстоятельств дела приковали наручниками к стене в участке, заговаривает другой задержанный — Хау-зер. Ему известен описанный жертвой нападения бандит 'Мои старый знакомый. Я тебе могу про него рассказать. Сумасшедший, сукин сын. Когда ему было девять лет, собственную мать убил... Ты думаешь, он побоится убить твою семью?.. Я знаю, где он обычно бывает. У старой фермы. Выпусти меня отсюда, и я тебя к нему отвезу. Ну так как, мы партнеры⁹" Хитрость удается: оглушив караулившего их полицейского, узники обретают свободу. Правда, на этом их "партнерство" заканчивается: у Хаузера совсем иные планы.

"По-карамазовски" — ежели Бога нет, значит, "все позволено". А если сын умертвил мать — самое святое, что есть у человека на земле, — для него тоже нет запретов? Хаузер, назвавшийся знакомым Клиффа, оказывается его старшим братом. И выручает младшего, вовремя обе-зоружиЕ Джека. Но ко да, прихватив в ка-

Анатолий ВЕРШИНСКИЙ

^■если

МАНЬЯК НЕ СДАЕТСЯ

г,г.. я!

айн

* i

Jl 'Л,

PI ',]

честве заложницы Эшли, братья спасаются от погони, Клифф убеждается в том, о чем догадывался: мать убил не он, девятилетний в ту пору пацан, а его старший брат. "Я защищал тебя, — оправдывается Хаузер. — Я не мог смотреть, как она трогает тебя. Я убил ее ради тебя. Я прикрыл тебя, ты прикрываешь меня — такие были правила игры, помнишь?.." (Заметим, что мотив игры возникает несколько раз на протяжении фильма. "Мы просто играли", — оправдывается Клифф после гибели в автокатастрофе Глена. Для замкнутых объединений, для маргинальных групп наподобие нашей четверки весьма характерно это циничное отношение к жизни как к игре, где внешнее, стороннее — несущественно, где убить человека — все равно что сломать ненужную куклу, где главное — не нравственные устои и законы общества, а "правила игры", оговоренные самими игроками.)

Итак, джентльменский набор триллера укомплектован без патологии и здесь не обошлось — налицо сексуальные домогательства матери к младшему сыну (возможно, мнимые) и болезненно извращенная ревность старшего. Судя по всему, зто и послужило причиной ее насильственной смерти и отклонений в психике детей... Финал братской встречи закономерен: Хаузер остается с пулей на дороге, а расквитавшийся с прошлым Клифф продолжает путь с полуживой от страха Эшли и скончавшимся от ран Бобби. Очередное убийство не отяготит совести молодого хищника: в своей душе он действительно убил мать. Ему все позволено".

Фильм трашен не столько сценами насилия, пролитой кровью, горелой плотью, сколько будничной заур дностью происходящего. Мы на каждом шагу встречаем этих неуравновешенных, истеричных, озлобленных подростков и переростков: кто из них пополнит ряды преступников? кто — жертв⁹ кто закончит свой век в психиатрической лечебнице?

Нравственное воздействие "Цветка на дороге' было бы сильней, останься его авторы последовательными реалистами. К сожалению, под занавес кинопостановки в действие вступает пресловутый "deus ex machina". На пути преследуемого и погони пролегает железная дорога. Автомобили Клиффа и Джека успевают пересечь половину перекрестка перед самым носом длиннющего товарняка; и промеж двух со ставов, отрезанный от понаехавшей полиции, отец Эшли вершит суд над убийцеи Клиффа, изрядно помятого ожесточившимся Джеком и затем прикованного им наручниками к автомобильной дверце, расплющивает вместе с машиной другой поезд (опять-таки вовремя подгадавший). Финал, несомненно, эффектный, зрелищный и, что греха таить, ожидаемый. Но есть опасение, что в итоге мораль сей далеко не басни свелась к перефразированной максиме соименного этому термину классика: 'Если маньяк не сдается..." — далее по тексту.

Казалось бы, зло наказано, справедливость восторжествовала. Один за другим гибнут все члены банды: сначала Том — от руки мстительного Клиффа, затем Бобби и Рыжая — от пуль полицеиских, наконец — сам вожак. Но торжества не получается. Об участи белокурой бестии" жалеть не станем, тут жесткая формула основоположника соцреализма вполне пригодна, но остальные?

Они — соучастники преступлений. И одновременно — жертвы. А сам Клифф? Ведь изначально и он — жертва чудовищной лжи.

Дети — цветы жизни". Но заблудившийся цветок раздавят — тут Эшли права. ■

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ

3 ' 9 5