Техника - молодёжи 1996-10, страница 45
ИХ НАЗЫВАЛИ «АВТОМАТАМИ» В 1991 г. нам, сотрудникам «ТМ», довелось побывать на одной из баз Краснознаменного Северного флота. Мы шли вдоль пирсов, к которым прижались низкие, черные атомные подводные лодки, и делились впечатлениями о ракетоносце стратегического назначения, на котором только что побывали. И тут сопровождавший нас офицер заметил: — А вы не хотели бы посмотреть еще и «автомат»? Лодки, правда, не из новых, но очень уж интересные... Как выяснилось, он имел в виду торпедные атомоходы проекта 705, те самые, которым в НАТО присвоили обозначение «Альфа». «У нас была построена серия лодок с жидкоме-таллическим реактором,— писал бывший главнокомандующий ВМФ СССР, адмирал флота В.Чер-навин,— Они имели высокие тактико-технические характеристики, были максимально автоматизированы, что позволяло иметь на них сравнительно небольшой, состоящий почти из одних офицеров экипаж». По известным причинам он тогда не уточнил их данных и не назвал проекта. И вот мы стоим на покатой палубе такой субмарины. — Их задумали еще во второй половине 50-х гг., когда американцы начали строить ударные авианосцы водоизмещением по 75 тыс. т, противолодочные и ракетоносные атомные лодки, оснащенные межконтинентальными баллистическими ракетами,— пояснил командир корабля, капитан 1-го ранга В.Рогожин,— Чтобы противодействовать им, и понадобились скоростные, маневренные, многоцелевые своего рода истребители авианосцев. На флоте их прозвали «автоматами», а почему, сейчас узнаете. — И открыл дверь в низком, обтекаемом ограждении боевой рубки... Теперь же необходимое предуведомление. В сентябре 1955 г. на Северодвинском заводе заложили первую советскую подводную лодку К-3 проекта 627, оборудованную двумя водо-водя-ными реакторами и развивавшую под водой скорость до 30 узлов. Это она, под именем «Ленинский комсомол», впервые в отечественном флоте всплыла в районе Северного полюса. За ней последовало несколько однотипных, однако в том же 1955 г. под руководством главного конструктора А.Назарова приступили к проектированию другой субмарины — по устройству почти не отличавшуюся, кроме реакторов: они были с жид-кометаплическим теплоносителем на основе висмут-свинец. Дело тут вот в чем: чтобы получить пар нужных параметров на водо-водяном, приходится значительно повышать температуру и давление воды в системе его охлаждения, что на жидкометаллическом не требуется. Кроме того, что было куда важнее, из-за большого давления пара первым была необходима весьма массивная защита реактора, которую было довольно трудно поместить в подводную лодку среднего водоизмещения. В июне 1958 г. опытную подводную лодку начали строить, в октябре 1963 г. она вступила в строй. Но эксплуатация показала, что реактор капризен, и после нескольких походов корабль вывели из боевого состава. В том же 1958 г. вышло правительственное постановление «О создании новой скоростной подводной лодки», которая должна была заметно превосходить существовавшие по всем показателям. Конструкторы во главе с Н.Исаниным подготовили проект 661, в декабре 1969 г. опытовую К-222 с водо-водяным реактором, имеющую надводное водоизмещение 5200 т (как у легкого крейсера периода второй мировой войны), зачислили в списки флота. В одном из испытательных походов она развила в подводном положении 44,7 узла вместо расчетных 42, тем самым установив неофициальный мировой рекорд. Почему неофициальный? Да потому, что тогда подобные достижения держали в строжайшем секрете даже от своих. Впрочем, К-222 так и осталась единственной в своем роде, а наши «вероятные противники» продолжали серийно гнать ударные ави носцы, обладавшие скоростью до 35 узлов. И вот в конце 60-х гт. главному конструктору М.Русанову (потом его сменил В.Ромин) поручили подготовить проект более скоростной и маневренной субмарины, предназначенной для охоты за авианосцами, крейсерами, подводными ракетоносцами, в том числе и в Арктике. При этом заказчики ограничили водоизмещение 1500 т, чтобы сделать ее менее заметной и обойтись минимумом команды. Зато в распоряжение последней предполагалось предоставить автоматические системы управления механизмами и оружием, а саму лодку оснастить атомной силовой установкой с жидкометаплическим теплоносителем. Однако в те годы не успели наладить производство компактных реакторов такого рода, поэтому тоннаж пришлось увеличить. Каплевидный, оптимально обтекаемый корпус выполнили из особо прочных титановых сплавов, рассчитанных на большое давление, и покрыли оболочкой, поглощающей импульсы гидроакустической аппаратуры; носовой оконечности придали эллипсовидную (в плане) форму. Ограждение рубки сделали ниже обычного, овальным и разместили в нем новинку — всплывающую спасательную камеру. Это герметичная капсула, диаметром почти с рубку, в которой по периметру стоят простые сидения. При аварии в ней должен поместиться весь экипаж, задраить нижний люк, а после ее всплытия дожидаться спасателей... В такую рубку мы и спустились первым делом, а оттуда, по отвесному трапу, перебрались в небольшой; но показавшийся нам довольно просторным центральный пост. Ведь перед тем мы побывали на крейсерской подводной лодке К-21 в Североморске, обращенной в памятник. Корабли этого типа считались самыми большими в советском подводном флоте 30 — 40-х гг, но в центральном посту было все же тесновато. А здесь-Чуть ближе к корме — вращающееся кресло командира, с которого отлично просматриваются посты специалистов с коммуникационными блок-схемами устройств и агрегатов, причем размещены они в логической последовательности. Скажем, по левому борту первым сидит «атомщик», следующим — управляющий турбиной и т.д. Но пора продолжать экскурсию. Через узкий лаз по одиночке мы перешли в плотно заставленный блоками, механизмами, перекрещенный трубопроводами и магистралями носовой отсек. Остановились в коридоре, таком, что двоим не разойтись. — Внизу выгородка для гидролокатора, выше торпедные аппараты и запасные торпеды,— сказал командир. — А где же места для моряков? — удивился, помню, М.Петровский, наш художник, привезший североморцам выставку своих флотских работ. — Зачем? — улыбнулся Рогожин.— Всеми устройствами управляют из центрального поста, куда постоянно поступает информация из отсеков. Она обрабатывается боевой информационно-управляющей системой (БИУС), а та помогает вести корабль. Действительно, по командам из центрального поста дистанционно выбирают боезапас (торпеды, ракето-торпеды и т.п.), заряжают аппараты, вводят данные для стрельбы, и поскольку нужды держать вахтенных в отсеках нет, экипаж удалось ограничить 30 специалистами; 31-м был кок из сверхсрочников. Между тем на К-21 надводным водоизмещением 1500 т в команде было 62 человека. Да что там! На американских атомных субмаринах типа «Пермит», «Скипджек», английском «Дредноуте» при почти тех же водоизмещении и размерах экипажи насчитывали соответственно 107,93 и 98 подводников. А создавались-то они одновременно с «автоматами». Когда мы вернулись в центральный пост, командир поведал, что в БИУС закладывается и режим гидроакустического поиска: активный — тогда аппаратура прощупывает импульсами оке ан, принимая эхо-сиг-налы от целей, или пассивный — она только прослушивает глубины, причем лодка может замирать во взвешенном состоянии на определенной глубине, медленно поворачиваясь, — особенность, которая была и остается уникальной. И еще — командиру не надо время от времени подвсплывать под перископ, чтобы осмотреть поверхность моря и воздух, за окружающей обстановкой наблюдает та же БИУС. Автоматически действует и навигационная аппаратура, контролируя местонахождение корабля в любом районе Мирового океана. Лишь изредка, на считанные секунды, приподнимают зенитный перископ, чтобы поймать Солнце, Луну или пару звезд,— вполне достаточно для компьютера, который рассчитывает координаты и наносит их на карту. Рогожин подчеркнул, что «автоматы» едва ли не первыми оснастили эхоледомерами, позволяющими замерять толщину полярных льдов, их рельеф и отыскивать разводья и полыньи. Лодки 705 проекта предполагали строить солидной серией. Опытную заложили на стапеле одного ленинградского завода в декабре 1977 г., спустя 6 лет в Северодвинске — головную, но пришлось изрядно повозиться с наладкой и доводкой новых тогда автоматизированных систем и, главное, реактора. С последним справиться так и не удалось, поэтому ограничились постройкой только 6 кораблей, последние из них подняли флаг в начале 80-х гг. Когда мы были на Севере, у пирса сиротливо теснилась пятерка «автоматов», еще одна модернизировалась. Лодка, на которой мы побывали, была выведена из боевого состава, и мы без опаски заглянули в реакторный отсек — «атомное сердце» уже демонтировали. — Жидкометаплический реактор обладал не сомненными преимуществами, но и возни с ним хватало, то теплоноситель «застынет», то магис траль прорвет,— посетовал командир. И все же лодки 705 проекта были перспективными, намного опередившими свое время. Адмирал Чер навин в своих воспоминаниях осторожно заметил, что их скорость «приближена к торпедной» а нам уточнили — до 45 узлов, как у торпедного катера! Прибавьте замечательную маневренность, изрядную глубину погружения. «Как толь ко появились атомные субмарины класса «Альфа», специалисты НАТО сразу обратили на них особое внимание, поскольку их скоростные характеристики породили серьезную проблему для сил противолодочной обороны»,— отмечал в книге «Охотники за подводными лодками» англичанин Д.Миллер. В разговорах с нами североморцы с горечью говорили, что «атомщики» поспешили разочароваться в жидкометаплических реакторах. И вправду: ведь по боевым характеристикам «автоматы» спроектированные 30 лет назад, во многом не уступают и нынешним многоцелевым подводным атомоходам. Во всяком случае, у «вероятного противника» не было и нет ничего подобного им. Потому-то и сделали исключение, уделив им внимание в «Исторической серии», посвященной дизель-электроходам. ...Через год мне довелось побывать на той же базе. Я спросил, как дела с «автоматом», который модернизировали? Ответ последовал не утешительный: — Какие могут быть дела, когда даже на ремонт современных кораблей средств не хватает... В 50-е гг. мы опоздали. Еще 17 января 1955 г. командир первого в мире подводного атомохода, американского «Наутилуса», капитан 2-го ранга Уилкинсон передал на базу сенсационное: «Идем на ядерной энергии!», а советская К-3 приступила к ходовым испытаниям лишь в июле 1958 г. Но тогда, уже к 70-м гг., СССР добился паритета с США в стратегических вооружениях, в том числе и морских, а кое в чем и превзошел. Теперь же отставание куда значительнее. Сумеем ли наверстать упущенное? ■ Игорь БОЕЧИН ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 0'9 6 43 |
