Техника - молодёжи 1998-07, страница 9

ния, недостающие для написания за них статьи. Если они оказывались не в состоянии сообщить недостающий материал, я научился сам искать и находить его, работая в Ленинке или доставая книги у других специалистов. Я стал покупать книги, могущие пригодиться при подготовке статей по своему отделу; собирать вырезки по перспективным для отдела темам и даже вести картотеку.

Параллельно с этой, не терпящей отлагательства, редакционной работой я тратил немало времени на авторов. Завел блокнот, куда записывал всех, впервые приходящих в отдел техники, посетителей, желавших написать статью. За три года через меня прошло примерно 100 человек, с каждым из них я согласовал тему, обьем и характер желательной для нас статьи. И что же? 46 из них удалились, и я их больше никогда не видел. Оставшиеся 54 пришли во второй раз и принесли статьи, написанные по согласованию со мной. Всем им я разъяснил, почему их статьи не годятся, и что надо сделать, чтобы написать их так, как нужно нам. 46 из этих 54 ушли и исчезли навсегда, и лишь 8 явились в третий раз с переделанными статьями, с которыми можно было работать.

Итак, целых три года мне пришлось переписывать практически все, что шло по отделу техники, и пропускать через себя десятки визитеров. Зато к концу этого срока я умел сделать любой нужный журналу материал и имел в своем распоряжении восемь подготовленных мной авторов, способных удовлетворять требованиям журнала. Плюс к этому авторский актив, состоящий из коллег — сотрудников изданий и профессиональных журналистов-популяризаторов, давно работающих в нашей сфере и потому более умелых и опытных, чем я, И, наконец, важную роль в работе отдела

Три богатыря-очкарика (слева направо): Герман Владимирович Смирнов, Юрий Федорович Филатов и Вадим Александрович Орлов. Первый, после ухода из "ТМ", долго метался по разным изданиям, написал кучу книг (наиболее нашумевшая — "Менделеев " в серии ЖЗЛ), а теперь вновь работает с Захарченко — в журнале "Чудеса и приключения". Третий последовал его примеру, но под конец жизни вернулся в "ТМ". Ну а второй оказался однолюбом — бессменно трудится в "Технике—молодежи".

играли люди, которых интересовала не столько возможность опубликоваться, сколько желание лично пообщаться с работниками редакции. Разговоры и споры с такими людьми способствовали расширению моего умственного горизонта, заставляли по-новому взглянуть на те или иные технические и жизненные проблемы, меняли мои взгляды и представления. Но людьми, оказавшими наибольшее влияние на мое развитие, стали, конечно, мои коллеги, редакторы «ТМ», одновременно со мной пришедшие в редакцию из инженеров, прошедшие такой же путь и испытавшие такие же трудности, как и я.

Не все выдерживали суровую выучку «ТМ». Многие, поняв, что редакторская работа им не по плечу, спешили уйти из журнала, и я сейчас с трудом вспоминаю их лица и имена. Но тому, кто выдержал, не страшна была любая работа, и все они потом сделали карьеру в разных газетах, журналах и информационных агентствах, могли прокормиться и творческим трудом «на вольных хлебах». Оглядываясь назад, почти с 40-летней дистанции, я вижу, что на заре моей деятельнос

ти мне посчастливилось работать в компании самых интересных людей, каких я когда-либо встречал в жизни. Время, отданное мной «ТМ» в эпоху, кощунственно именуемую ныне «годами застоя», сохранилось в моей памяти как время напряженной духовной жизни, которой жили талантливые, образованные, трудолюбивые люди. В ней было все — напряженная работа и блаженное ничегонеделание, духовные искания и денежные интересы, смелые озарения и каждодневная рутина, веселье и грусть, смех и слезы.

Отпечатки того времени сохранились в моих дневниках, куда я с 1964 г. записывал все, что останавливало на себе мое внимание. Перечитывая эти отрывочные записи, я как бы ощущаю чудесный аромат тех славных лет, освежаю память о моих удивительных коллегах, отразивших, с помощью «ТМ», свои неповторимые личности в сознании миллионов читателей. Вот некоторые из этих заметок.

•Как-то раз в разговоре с художником Николаем Вечкановым родилась мысль, что личности сотрудников весьма точно отразились бы в их реакции на какое-нибудь самоочевидное тривиальное сообщение. Как, к примеру, на «летучке» они среагировали бы на утверждение «снег белый»? Стали прикидывать — и получилась любопытная

дарю покорно, что, наконец-то, соизволили явиться. Так вот, сегодня утром за чаем я открываю «Правду» и вижу сенсационное сообщение. Оказывается, снег белый! У меня нет слов от возмущения: почему мы стали узнавать об этом по-

Константин Андреевич Страментов, сын известного московского архитектора и сам архитектор. Увы, поработав в "ТМ", он счел за благо удалиться не только из редакции, но и страны — переехал в Англию.

следними? Вы заделались столоначальниками, приросли к стульям, перестали бегать, искать сенсации! Творческие импотенты!!

Научный редактор Анатолий Мицкевич: Да что ты, Вася, горячишься? Ха — «снег белый»! Мало ли чего в «Правде» болтают. Между нами говоря, американские физики уже доказали, что он состоит из атомов, а те не имеют цвета!

Ответственный секретарь Вадим Орлов: Предупреждаю, как бы не обернулось наше обсуждение, стань этот снег хоть белым, хоть черным, но если литературных источников для цензуры не представите, материал не пойдет.

Заведующий отделом науки Лев Бобров: Снег белый? Но это же колоссальной сложности проблема! Прежде чем утверждать: это — белое, а это — черное, нужно предельно строго определить, что вы называете белым, и что вы называете черным.

нов: Действительно, повторяем: «белый, белый»... А откуда мы знаем, какой снег на самом деле? Просто удобно считать, что он белый, да и все. Выходит, секрет его белизны только в несовершенстве нашего знания.

Короп: Правда, старик? Вот и я думаю; сделаю-ка подборку материалов — дискуссию про снег. Чтобы корифеи высказались, разные толковые ребята. А поперек полосы (представляешь?) дадим

нахальный лозунг: «Если бы снег был белым!»

белый. Тогда, значит, мне цветную пленку — «Ор-вохром»! — у знакомых не надо выклянчивать?

•Небесталанный поэт и изобретатель Петр Орешкин, хохоча, рассказывал, будто работающий на токах высокой частоты «вечемобиль» изобретателя Бабата перед тем, как тронуться с места, «холодел»...

•Некогда в записках известного ракетчика И.Гвая я обнаружил драматическую мысль: «строят замечательный мост, и в его каменных устоях уже заранее приготавливают каменные ниши для взрывчатки». Когда я поделился этой мыслью с полковником Александром Ивановичем Иволгиным — минером, в годы войны работавшем в Центральном штабе партизанского движения, — он с грустью сказал: «К стыду нашему в годы войны выяснилось, что во многих наших мостах этих ниш не оказалось!»

•Однажды в редакции появился грузный пожилой человек с постоянной улыбкой на устах. Это был Алексей Михайлович Добротворский — крупный авиадвигателестроитель, знавший лично многих корифеев нашей авиационно-косми-ческой промышленности. Будучи смешливым человеком, он и нас часто смешил своими неожиданными каламбурами, надолго врезавшими-

— Молчит, как рыба об лед.

— Наш труд пропал не даром.

— Не вас меня учить.

— Не история КПСС, а история с КПСС.

— С больной головой да на здоровую.

— Помпиду — это помощник Пиду. А что говорит сам Пиду?

Лев Викторович Бобров — химик по образованию — заведовал в "ТМ" отделом науки. Автор бестселлеров "Глазами Монжа—Бертолле", "Математика молекул", "По следам сенсаций" и других.

Кандидат исторических наук Сергей Николаевич Семенов — был нашим соседом по редакционному зданию и благожелательным собеседником-наставником. Автор таких известных книг, как "Макаров", "Сталин", "Рейснер " и других.

— Награждают не ЗА, а ДЛЯ!

— Академические институты — это оазисы, где высохшие от безделья верблюды попивают водичку.

•Художественный редактор Николай Вечканов любил подначить нашего же сотрудника, извест-■ ного писателя-мариниста Льва Скрягина. Объектом его подшучиваний стала страстная любовь Скрягина к якорям, о которых он написал монографию, не имеющую себе равных в мировой литературе. «Видел я тут недавно во сне рентгеновский портрет Скрягина», — грустно начинал Коля. «Ну и что?» «Как что? Вместо ребер — шпангоуты, вместо мозгов — аккуратно уложенные якорные цепи. А вместо сердца — качающийся якорь»...

•Кандидат физико-математических наук Анатолий Петрович Мицкевич, он же выдающийся советский писатель-фантаст Анатолий Днепров, в прошлом военный разведчик, блестящий знаток английского языка часто поражал нас неожиданными мыслями. Он утверждал, что начальный период любой науки гораздо богаче яркими иде-

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 798