Техника - молодёжи 1998-07, страница 10

периментами. Это происходит потому, что ограниченные ученые-эпигоны из начального идейного наследия разрабатывает только то, что сумели сами понять. Все же остальное отбрасывают.

•Добротворский не был простым шутником-прибаутчиком. Он вынес серьезный и глубокий опыт из своей богатой событиями жизни, включавшей и довольно длительную отсидку, как он говорил, в период «раннего репрессанса».

— Ни тюрьма, ни старость не ломают человека. Они только проявляют то, что в нем было заложено от рождения.

— Нелепо отвергать новую конструкцию только потому, что она сложнее предыдущей. Усложнение конструкции — облегчение эксплуатации — вот столбовой путь развития техники.

— Экономия — это не зажимание денег, а целесообразность их расходования.

•Олег Жолондковский — талантливый изобретатель, патентовед и журналист, но тоже хлебнувший тюремной баланды — на «полном серьезе» рассказывал, как он хоронил свою тетку в бывшем родовом поместье в Липканах. Поскольку она была кремирована и Олег привез в Липканы урну с ее прахом, возникло затруднение: можно ли отпевать прах как обычную покойницу? Местный священник расстарался, позвонил епархиальному начальству в Кишинев. Вышел из телефонной будки довольный. «Все в порядке, — сказал он Олегу. — Разложение и горение имеют одну природу — окисление. Кремация — просто более интенсивный процесс гниения»...

•Психолога Женю Моисеенко я видел один раз в жизни, но запомнил его навсегда. Его привел в редакцию наш тогдашний сотрудник, энгли-

Алексей Михайлович Добротворский. Будучи репрессирован, он потерял почти всех родственников. Но в редакции обрел настоящую семью, бессменно возглавлял общественную творческую лабораторию "Инверсор", действовавшую при "ТМ".

Анатолий Сергеевич Шибанов. Когда французские гости редакции узнали, что он совместно с членом редколлегии "ТМ", профессором А. А. Тяпкиным выпустил книгу "Пуанкаре ", они искренне изумились: "Да как же вам эйн-штейновцы позволили? Даже у нас, на родине Пуанкаре, такое бы не прошло!"

зированный архитектор Константин Страментов. Кося глазом, Женя изрек:

— Все караимы предприимчивы, а все пред-приимы — караимчивы...

Костя хмыкнул:

— Это что, Музино?

(Имелась ввиду их общая близкая знакомая, поэтесса Муза Павлова.)

— Нет, — улыбнулся Женя. — Довоенное.

В этот раз он сказал еще одну запомнившуюся фразу:

— Богатство и слава суть вторичные половые признаки мужчины. Лев Толстой...

После чего исчез навсегда.

•Избалованный, не желавший разбираться в технике Страментов вступил в сложные неприязненные отношения с автомобилем «фольксваген», подаренным ему богатым родственником. Поняв, что от такого хозяина ничего путного не дождешься, машина, которая вначале вызывающе кашляла и чихала, вдруг образумилась и ста

ла ездить плавно и хорошо. И забарахливший было багажник стал запираться исправно — после того, как Костя заимел привычку захлопывать его крышку пинком ноги. Но все это не прошло ему даром. Однажды в дороге у «фольксвагена» отвалилось колесо. Костя поставил домкрат, стал снимать какую-то деталь, и когда она подалась, из отверстия ему в лицо брызнула какая-то гадкая жидкость. «Ну прямо, знаешь, плюнула мне в

•Анатолий Шибанов — преподаватель МИФИ, кандидат физико-математических наук, выдающийся популяризатор, автор книг серии ЖЗЛ «Ан-ри Пуанкаре» и «Ляпунов», говорил: «Начальник, особенно импонирующий массам, всем своим видом как бы заверяет: «Я, конечно, ни в чем ни хрена не понимаю, но на мякине меня не проведешь!» И в подтверждение Толя рассказывал о своем начальнике, человеке именно этого типа. Однажды во время обсуждения проекта самолета он, сбычившись, долго слушал споры академиков и докторов о том, что при превышении скорости звука на фюзеляже-де возникнут скачки уплотнения. Слушал он их, слушал, а потом изрек: «Да что вы заладили: «скачки, скачки»... Вот и разравняй-те их, сделайте, чтобы никаких скачков не было!»

•Как-то раз 8 редакции появился практикант — Игорь Подколзин — рослый осанистый человек с носом, идущим по прямой линии от лба. Как выяснилось, бывший морской офицер, решивший стать журналистом и поступивший для этого в зрелом уже возрасте на факультет журналистики («я привык все делать по правилам!»). Он поразил меня рассказом о своем сокурснике по военному училищу, фамилия которого была Ленский. Этот Ленский попал по распределению на

Александр Иванович Иволгин. Именно он, в Великую Отечественную, руководил технической частью "рельсовой войны " в тылу противника. В одной из своих статей он рассказал об этом и даже, в творческом запале, привел схемы оптимальной установки взрывчатки. Цензоры ужаснулись: "Да вы с ума сошли! Это же инструкция для террористов!!" Мы немало потешались над перестраховщиками: "Какие-такие террористы могут быть в

ко они были мудры.

Петр Николаевич Короп. Выпускник сценарного факультета ВГИКа, он нашел истинное свое призвание в "ТМ". Но и о сценариях не забывал, получал премии за научно-популярные фильмы.

Дальний Восток. Прибыл к месту службы, явился в отдел кадров, доложил: «Старший лейтенант Ленский для прохождения службы прибыл!» Кадровик аж вскинулся: «Как, как ваша фамилия?» «Ленский». «Будете служить на ремонтной базе там-то», — сходу определил он и назвал какую-то страшную дальневосточную дыру. «Я хотел бы на фрегате, — пробормотал обескураженный офицер. — За что же меня в этакую дыру-то?» «А там, — торжествующе пояснил кадровик, — у меня уже Онегин и Дубровский служат».

•Владимир Плужников — великий знаток архитектуры, прекрасный художник-выдумщик, настоящий кладезь малоизвестных сведений. Рассказывал, что во время реставрационных работ в Кремле специалисты подняли оригинальные чертежи самого К.Тона и с удивлением увидели, что

по первоначальному замыслу архитектора Большой Кремлевский дворец был не желтый, как сейчас, а красный. Реставраторы подняли вопрос о перекраске дворца в соответствии с оригинальными чертежами. Но эту крамолу в корне пресек комендант Кремля генерал Веденеев:

— При Ленине дворец был желтый, при Сталине — желтый, при Хрущеве — желтый. Если мы сейчас, при Брежневе, перекрасим его в красный цвет, советский народ воспримет это как перемену политического курса...

•Вилен Люстиберг был удивительным человеком. Мастер высшего пилотажа, выпускник философского факультета, он проработал лет тридцать в АПН и в «ТМ» печатался мало. Как-то раз поразил меня своим рассуждением. «Вот апээ-новское начальство требует от меня, чтобы я готовил статьи академиков с громкими именами, чтобы эти статьи были написаны хорошим языком и чтобы в каждой строке непременно светился ум. В связи с этим я и спрашиваю вас: можно ли придумать такое блюдо, чтобы в нем все было: и мороженое, и коньяк, и апельсины, и мясо в кисло-сладком соусе? Отвечаю: можно! Больше того, такое блюдо уже есть. Это ПОМОИ!»

•Мицкевич высказал ошеломляющую мысль: самым страшным наказанием для преступника было бы лишение индивидуальности. Подумал: действительно страшно — вдруг ты перестаешь быть самим собой! Но ведь же подобное происходит со многими по разным житейским причинам — сплошь и рядом.

•Был на 60-летнем юбилее Александра Ивановича Иволгина. Трудно представить себе человека, более вежливого, более деликатного, более тактичного, чем он. Тем более удивительно, что

Олег Ильич Жолондковский не имел высшего образования, поскольку воспитывался в колонии. Зато мог утереть нос иному кандидату-за-знайке, затеяв профессиональный разговор о проблемах механики. Широкая начитанность, доскональное знание нюансов этой науки помогли ему стать видным изобретателем, известным журналистом-популяризатором.

Анатолий Петрович Мицкевич поражал нас, молодых коллег, воспоминаниями из своей бурной деятельности на поприще разведки. И хотя он был видным писателем-фантастом (под псевдонимом Днепров), мы понимали, что это — не выдумки. Кстати, на историческом снимке, где Г.К.Жуков подписывает капитуляцию Гэрмании, рядом с маршалом запечатлен и Мицкевич.

люди, с которыми он служил, считают его необычайно жестким человеком, Один из гостей прямо сказал: «Шурик! Если бы не резкость твоего характера, ты вышел бы в отставку генералом!» А потом понял, что наш мягкий, интеллигентней-ший душка-автор, с его понятиями о долге и чести, действительно мог выводить из себя свое начальство. Во время московской обороны он ехал в кабине грузовика, загруженного тротилом, держа на коленях ящик со взрывателями. И вдруг из переулка выскочил легковой ЗИС и ударил в кузов. Из ЗИСа выскочил лощеный адъютант и начал крыть его матом за то, что грузовик будто бы помял машину командующего.

Иволгин медленно, аккуратно вылез из кабины, держа в руках опасный ящик, и могильным голосом сказал адъютанту: «Здесь пять килограм

ТЕХНИКД-МОЛОДЕЖИ 7 98