Техника - молодёжи 1999-04, страница 49

— Понимаешь, я Мастерсу и не помогал в общем-то никогда толком. Читал тут кое-что из служебной переписки... Знаешь, то, что он делает с детьми — это перебор.

Я представил себе, что может считать перебором Дональд, очень любивший слушать, как визжат детишки, когда о их нежную кожицу тушат сигареты, и меня снова затошнило.

— А Лысый?

— Лысый просто идиот, — зло прошипел голос в браслете, — говорил я ему — не суйся... Как же, он считает себя умнее всех! Подловили с поличным, а когда тащили в участок — солдатня, как водится, не удержала толпу, и народный гнев излился...

— В этом смысле Мастерсу повезло. Он еще небо покоптит, пусть и в кутузке.

— А вот это вряд ли, — хмыкнул Дональд. — Да, на Полуострове нет вышки, только пожизненное. Но Мастере наследил и в ЗФ, и скорее всего его выдадут именно туда.

— Газ, — сказал я. — Или укол.

— Ради старины Мастерса они могут вспомнить и что-нибудь поархаичней — электрический стул, например. Трансляция по TV побьет все рейтинги.

— Фу, — сказал я, — какая дикость Средневековое варварство... Но я посмотрю. Просто любопытно, какой он из себя.

— Ты всегда был чистюлей, Доктор

— Посмотрел бы ты на меня сейчас.

Посмеялись.

— Так что ты у меня один остался, — резюмировал Дональд, — остальные мелочь, просто шушера. Смотри не облажайся. Время еще есть, но пора не спеша поторопиться.

— Постой, Дон, — зачастил я, поднимаясь, — один вопрос, все как-то не решался раньше... На кой ты мне помогаешь, а? Что у тебя за интерес?

Браслет заклокотал.

— Считай это моим хобби, — последний слог прозвучал уже еле слышно.

Солнце клонилось к закату. Над телом рыжего загудели первые мухи. Я перепрыгнул через труп, сделал три шага и нагнулся над окошком. Ни хрена не видно.

— Четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват!

Тишина. Ладно, время поджимает, пора. Я толкнул дверь, но она не

поддалась. Что-то мешало с той стороны.

— Ах ты шалунишка! Ну-ка открой дяде!

— Фиг!.. — и грязная ругань следом.

— Нехорошо-о-о, — протянул я, закатывая рукава, — ты ведь даже не знаешь, как делается то, о чем говоришь...

Ааах! Плечо заныло от толчка, зато дверь чуть-чуть приоткрылась.

— Я тебе пок-кажу, как это делается... на-глядно... Вот ведь гаденыш... А я разнюнился, по сокращенной программе хотел его пропустить. Ну теперь все, теперь все три отделения, и без антрактов... Чертова дверь!

Сигнал вызова. Я выругался, очень длинно и витиевато, и подтвердил прием. Это снова был Дональд.

— Что еще?!

— Ты в дерьме, Клод, — урод, которого ты удавил, — стукач, внештатник с зашитым передатчиком. На его труп слетятся все, кто сейчас свободен. Времени в обрез, кончай баловство и смывайся. У тебя минут десять, не больше. Рви когти!

— Не могу! — заорал я и пнул гладкий металл. Дверь задрожала, а нога сразу «отсохла», — щенок меня видел! А теперь — и тебя слышал!

— Тогда убей его! Убей! — голос Дональда сорвался на визг.

— Да уж постараюсь! — и снова плечом... жалко, годы не те...

— Не копайся, идиот! Сделай его! Сде... — Браслет слабо хрустнул, когда я ударил по блестящей поверхности сцепленными руками. Но место удара оказалось выбранным удачно — свалился один из ящиков с той стороны двери. Еще удар плечом... и она отворилась, а я по инерции проскочил внутрь.

Тони

С распахнувшейся дверью в подвал ворвался свет, и я пулей рванул мимо Доктора. Глаза уже видели лестницу, ведущую наверх — к свободе, к маме, к отцу, к Ральфу...

Правая нога зацепилась за что-то невидимое, и порог ударил меня по лицу. Ерунда, вскочить, бежать! Поздно...

Странно хрюкая, он перехватил меня за шею и пояс, оторвал от пола и потащил в угол. Врешь, скотина, не возьмешь! Я сумел вывернуться и врезал ему — раз, другой, рукою, коленом... Доктор выругался и ударил меня. Все вокруг потускнело, пропали ощущения. Кажется, вырубаюсь... Друг!..

«Прощай на всякий случай».

Клод

Мальчишка метнулся мимо меня к выходу... и ушел бы, если бы не ловкая подножка. Он растянулся на полу, и я повалился на него сверху, нащупывая руками горло. В ноздри снова ударил слабый запах полудетского пота и сильный — страха. От возни на полу горячая волна прошла от живота к горлу.

Такой красавчик... Сделать его холодным и только? А может, есть еще время?

Я решился, и, придушив его слегка, потащил в угол, на соломенный топчан Но этот гаденыш оклемался и стал рваться из рук с такой силой и яростью, что пришлось его ударить. Тони квакнул, скорчился, но продолжал извиваться, и внезапно так двинул мне головой в челюсть, что ноги подкосились и брызнули искры из глаз. Ну, все, с меня хватит!

Отстранившись, я смотрел немое черно-белое кино, в котором Зверь отвесил мальчишке пару пощечин, и голова того мотнулась, как одуванчик, поддетый сапогом. Потом швырнул ставшее сразу таким маленьким тело на топчан животом вниз, шутя развел в стороны руки и пристегнул их к поручню, вваренному в стену. В два приема сорвал рубашку, майку оставил — так заводнее... Сломал мои ногти, сдирая джинсовые шорты — тугой ремень. Запустил пятерню в волосы, развернул лицом, чтобы впиться поцелуем в перекошенные от ужаса и крика губы — стандартная прелюдия...

И звук вернулся в мир, и возвратились цвета... Я стоял рядом с мальчишкой, держал одной рукой его за волосы, лицом к лицу. Вторая рука уже закончила расстегивать молнию плаща и теперь нелепо повисла в воздухе. Что такое? Почему Зверь остановился — отдает инициативу мне? Нет, тут что-то не так! Я притянул голову Тони к себе, так, что наши лбы и носы соприкоснулись, и уже сам пристально вгляделся ему в зрачки.

— Не надо... пожалуйста...

Я не слушал. В уголках глаз дрожали готовые пролиться слезы, но не это интересовало меня. Я смотрел, весь превращаясь во взгляд. Мир вокруг медленно поплыл, и тогда я увидел...

Человек не может так смеяться, как смеялся я. Трясясь, съезжал спиной по стене, и мой расстегнутый плащ распластывался по полу. Браслет — и люблю же я эти самовосстанавливающиеся биоэлектронные цацки — невнятно, сквозь треск помех и песню о тысяче васильков, бормотал о том, что надо уходить, и страшно ругался на трех языках. Потом замолк.

Далеко-далеко завыла сирена.

Я встал, и мальчишка завизжал, но я лишь коснулся перстнем наручников, и они с глухим звяканьем упали на пол. Тони тоже упал на бок, — и сразу скорчился, забился в угол, всхлипывая. Я направился к двери, пинками разбросал ящики и открыл ее. Потом отошел к противоположной стене и обернулся.

Пацан все еще сидел на топчане, обхватив колени руками.

— Беги, — сказал я, — играй.

Он не верил.

— Ну, быстро! — рявкнул я. Тони медленно поставил одну ногу на пол. Потом вторую. Я отвернулся.

Словно ветерок прошелестел по комнате, и вот уже быстрые шлепки босых ног вверх по лестнице. Еще не поздно догнать... Тело дернулось было к двери, но я остановил его. Нет.

Кто-то из этих самодовольных, толстых, нестерпимо свободных греков сказал еще и так: по-настоящему несчастен лишь человек, у которого потребность творить зло растет вместе с отвращением к нему. Хреновый сегодня для тебя день, Дональд...

Когда хочешь сделать что-то, требующее усилия воли, лучше делать это сразу, не задумываясь. Я сунул руку в нагрудный карман и вытащил паллер. Рубчатая рукоять удобно, ласково легла в ладонь. Красивая игрушка. Ну...

Я приставил ствол к виску и нажал на спуск. Тихое гудение. Вот дерьмо, не снял с предохранителя. Такое со мной впервые.

Топот коповских ботинок снаружи. Сильный голос, уверенно выкрикивающий команды.

Я щелкнул предохранителем, навел ствол на дверь и выстрелил. Шарахнуло, ударило по ушам, брызнуло кирпичной крошкой и каплями горячего металла Дать последний бой? Не стоит рисковать, вдруг у них парализаторы и приказ взять меня живым? Нет уж, дудки, время показательных процессов прошло

Ботинки грохотали уже по лестнице. Я ждал, приставив еще горячий ствол к голове. И когда в проеме мелькнула фигура в камуфляже с тонированным стеклом шлема вместо лица, я сказал ей:

— Ку-ку.

За миг до того, как мир развалился на куски, я еще раз увидел перед собой улыбающееся лицо мальчишки — точеное, с мило вздернутым носом и едва-едва пробившимся пушком над верхней губой.

С маленьким Зверем в больших, доверчиво распахнутых глазах. ■

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 9 9

47