Техника - молодёжи 1999-04, страница 48

сдался, но нечастые звонки Дональда всегда оказывались кстати. Такая вот странная — и пока бескорыстная — дружба...

Тони

Первые несколько секунд после того, как человек со смертью в лице оставил меня одного в подвале, я не мог сдвинуться с места — тело, взведенное на бросок, отказывалось делать что-либо другое. Потом осел на каменный пол, перевел дух. И бросился к двери.

Что только я не прикладывал к ней — каждый палец, ладонь, карточку школьника, даже поддельную знаковую карту, дававшую право покупать спиртное и курево, — замок был явно не серийный и открываться не желал. Вынести эту дверку я не смог бы и с топором, а от пинков она даже не шевельнулась. Оставалось одно — с разбегу в прыжке ухватиться руками за решетку окна, подтянуться и выглянуть наружу.

Как бы я хотел увидеть, что Доктор с заломленными за спину руками уже валяется лицом в пыли, а над ним дулами паллеров вниз стоят ребята из национальной гвардии! Тогда можно было бы упасть на пол, скорчиться как младенец и заплакать — облегченно, в голос. Но вместо гвардейцев я увидел лишь какого-то бомжа, которого Доктор выпроваживал из своих владений. И я закричал во весь голос, как мог, чтобы он тикал отсюда, чтобы привел помощь, и назвал ему свое имя...

Они дернулись оба, почти одновременно, и тотчас исчезли из моего слишком узкого поля зрения. Лишь слышались пыхтение и ругательства. Потом они перекатились так, что я снова мог их видеть. Бомж одолевал, он был сверху, и я болел за него, как никогда ни за кого в жизни. Удар, еще удар, так ему, так...

Рука Доктора скользнула в плащ и появилась наружу с чем-то блестящим.

— Берегись шприца! — отчаянно крикнул я.

Но бомж не нуждался в моих предостережениях. Руки борющихся переплелись, и игла заплясала между потными, оскаленными лицами. Что было дальше, я уже не видел: обессилевшие ладони разжались, и я упал на пол. Сердце колотилось, как бешеное. Все будет в порядке, все будет в порядке...

Громко и страшно закричал Доктор. Я подпрыгнул, сорвался, подпрыгнул снова, подтянулся. Выглянул наружу и оцепенел. Кто-то, или что-то, принявшее облик Доктора, рвало бесчувственное тело бродяги. На моих глазах растянувшийся неестественно широко рот — нет, уже пасть — просто откусила тому полшеи, пальцы рук без видимого усилия с хрустом входили в тело бомжа и возвращались обратно с клочьями чего красного и склизкого... Наверное, я издал какой-то звук горлом, потому что О н о отвлеклось от своего занятия и посмотрело прямо на меня. И улыбнулось, до ушей, в буквальном смысле этого выражения.

— А-а-а! — Я кубарем скатился вниз. С полминуты бился о дверь, потом немного пришел в себя, голова заработала. Раз я не могу открыть дверь — может, получится закрыть ее с моей стороны? Ящики! Вот этот, на отшибе. Какой тяжелый...

Обдирая пальцы, я протащил один из них с полметра и почти выдохся. «Друг, помогай!». — «О'кей». — Мы взяли ящик — теперь «в четыре руки», отнесли, поставили у двери. Потом еще один. Я немного приободрился: в окошко та тварь не пролезет... Третий ящик дался труднее всего — с усилием мы задвинули его наверх, и Друг сразу отключился. Не было времени спрашивать, почему. Я поискал среди мусора что-нибудь подходящее — железку поострее, кирпич — но ничего не нашел. Открыть крышки ящиков тоже не удавалось — крепко забиты гвоздями. Задрал штанину, вдавил еще сильнее и так нажатую кнопку браслета. Теперь — ждать. Вот только чего?

Наверху Доктор с кем-то говорил. Интонации были веселые, приветливые — и я снова подпрыгнул, повис, готовясь закричать, позвать на помощь, но беседовал он со своим браслетом, и это снова был именно Доктор, а не монстр в его обличье, правда, облегчения мне это обстоятельство не принесло. Тихо, стараясь не шуметь, я спрыгнул, подошел к баррикаде из ящиков, сел возле нее на пол. Теперь успокоить дыхание, затаиться и ждать.

Прыжок, шаги у окошка. Это Доктор. Что-то прокричал — не разобрать слов. Быстрое шорканье по лестнице, толчок в дверь. Фиг тебе! Обломайся, не откроешь!

Доктор крикнул что-то весело, и тогда у меня сдали нервы — я проорал срывающимся голосом все, что о нем думал, выталкивая из себя вместе со словами страх и боль. Ответом были удары в дверь — тяжелые, сильные, мерные. Я кинулся было подпирать ящики, но быстро понял, что мои сорок с хвостиком килограмм тут ничего не изменят а вот если эти короба упадут на меня сверху... Похоже, здесь мне его не удержать. Остается одно.

Встать слева от двери, у стены, вне поля зрения входящего. И как только он шагнет внутрь — пулей вверх по лестнице, одним духом! Шиш догонит. Эх, если бы было чем сперва огреть по башке!

Удары прекратились, и я затаил дыхание — неужто ушел? Дудки: прислушавшись, я различил звуки невнятного разговора. Потом мощный удар в дверь — и верхний ящик упал, с тупым звуком прокатился по полу. Дверь приоткрылась сантиметров на пять. — «Друг, ты готов?» — «Да». — Сейчас...

Клод

Я блевал, блевал вульгарно и неудержимо. От густого запаха чужой свежей крови, еще теплой и липкой, мутило, как при самом гнусном похмелье. Четвереньки — не самая удобная поза, но никакая сила не заставила бы меня изменить ее, пока еще хоть что-то оставалось в желудке. Лишь через несколько минут, обессилев, я, сидя, привалился спиной к стене.

Заверещал браслет. Смотри-ка, цел. Нуда, у меня же «горноспасательная» модель. Палец коснулся сенсорного датчика.

— Кло-о-о-од?

Я оскалился окровавленной пастью.

— До-о-о-ональд? — получилось неважнецки. Голос срывался. В ответ — знакомое хихиканье.

— Я звонил тебе три минуты назад — никакой реакции Был слишком занят, не мог остановиться? А-а? Совсем мальчика заездил? Хы, хы...

Я посмотрел на распростертого в двух шагах мертвеца с головой, почти отделенной от туловища.

— Тебе бы таких мальчиков, да побольше...

Дональд гоготал.

— Нет, серьезно — ты общий канал смотришь? Там, между прочим, все о тебе говорят последние часа три.

— Да? С чего такой шухер? Будто это сын президента.

— Президента не президента, а шишки той еще. Ну-ка напрягись — как фамилия мэра твоего «родного» города?

Я вспомнил вечер в баре, экран TV метр на полтора и на нем паскудную рожу с седоватыми бакенбардами.

— Но ты особо не переживай, — развлекался Дональд, — они показывали фоторобот, ничего похожего. Через каждые полчаса гоняют ролик с папашей, который тебя уговаривает и предлагает...

— Что?

— Ну, обычный бред — прощение, деньги, магнитоплан в любую точку шарика... Политически старикан уже труп. А сына любил... или еще рано говорить в прошедшем времени?

Я скрипнул зубами.

— Скоро будет не рано. Даже поздно.

— Который по счету? — полюбопытствовал Дональд. — По сводкам я насчитал восьмерых Сезонное обострение у тебя, что ли? И перекос какой-то, девчонок только две. Изменил нимфоманству, азиатская горилла? На...э-э... фавнят переключился?

— Восьмерых нашли, — процедил я, — и еще восемь пока числятся без вести. Этот — семнадцатый. И перекоса нет... почти нет.

— Ну и ладушки. Только учти, времени у тебя не так уж много — через час с небольшим в городе будет ДНК-пеленгатор. Везут военным транспортом.

Я почувствовал проблески интереса.

— Ого! Разве уже есть мобильный вариант?

— Это опытный образец. Но вполне работоспособный. Радиус действия — до сорока километров.

— Неплохо, — я даже присвистнул. — Кислота?

— Не поможет. Разве что аннигилируешь тело. Крематориев в городе три — в центральном морге, на Лесном кладбище и...

— Знаю, — сказал я, — не успеть...

— Тогда кончай с ним и в темпе сваливай. Подальше на этот раз. Похоже, они сложили два и два и искать будут конкретно тебя. Хотя и с прежним лицом.

— Дела-а, — я посмотрел на свои руки, на плащ, который когда-то был белым.

— Спокойно, прорвемся. Может, мне удастся кое-что сделать. День сегодня такой... хреновый. Мастерса взяли. И Лысого.

Мне никогда не приходилось видеть ни того ни другого. Только читал о них в газетах — и тихо радовался, что не совсем одинок в этом мире. Нехорошо засосало под ложечкой

— Как? Где? — мрачно осведомился я.

— Мастерса—на Полуострове. Попался «на живца»: ребенок-киборг, шедевр инженерной мысли. Такое смазливое создание, обожающее шляться темными переулками. А привод — семьдесят лошадиных сил. Там сейчас вообще стало невозможно работать: их правительство не жалеет средств, целую спецслужбу создали — Комитет охраны детства.

— И ты не предупредил его?

Дональд помолчал Потом неохотно сознался:

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 9 9

46