Техника - молодёжи 1999-12, страница 38

СТРАНИЦЫ

ИСТОРИИ

В 1239 году новгородский князь Александр (будущий Невский), сын и наместник великого князя владимирского Ярослава, заключил с полоцким князем Брячиславом оборонный союз. Что способствовало сближению земель, одну из которых впоследствии назовут Белой, а другую — Московской Русью?

На этот вопрос мы попытались ответить в предыдущем номере, в первой части очерка, названной нами «Венчание на союз». И что помешало их объединению в XIII — XIV веках? В этом попробуем разобраться здесь.

Анатолий ВЕРШИНСКИЙ

СОРАТНИКИ И СОПЕРНИКИ

Житие Александра Ярославича сохранило имена шестерых его дружинников — участников Невской битвы 1240 года: «Зде же явишася 6 мужь храбрых...»¹. Об одном из них, новгородце Мише, сказано, что он воевал «з дружиною своею»; подвиги прочих представляются при поверхностном чтении актами единоборства, а сами герои — былинными богатырями. Но не забудем, что подобное описание боя — вполне в духе средневековых воинских повестей, стилевые особенности которых отчетливо прослеживаются в первоначальной редакции жития².

Третьим в числе поименованных героев назван «Яковъ, родомъ полоча-нинъ, ловчий бе у князя. Се наеха на полкъ с мечемъ, и похвали его князь»³. Ловчий — не простой челядин, а придворный чин, ведавший на Руси княжеской и царской охотой. В XIV — 1-й половине XVI века при дворах великих князей эта и другие отрасли хозяйства (называемые путями) управлялись путными боярами. Но и в более ранние времена должность княжеского ловчего мог занять отнюдь не рядовой дружинник. То, что имя Якова упоминается в житии, характеризует не столько его личную силу и отвагу (в одиночку на полкъ, то есть войско, нападают лишь герои сказок и боевиков), сколько его статус командира подразделения в дружине князя. По мнению историков, счет участникам Невской битвы следует вести даже не на тысячи, а на сотни, что, кстати говоря, нисколько не умаляет ее исторического значения⁴. При этом войско Александра насчитывало несколько отрядов. Один из них — упомянутая в житии дружина новгородца Миши, родоначальника бояр Мишиничей. Два других отряда, очевидно, возглавляли названные в числе шести мужей храбрых знатные земляки Миши — Таврило Олексич и Сбыслав Якунович. Более чем вероятно, что и Яков «наеха на полкъ» шведов не в одиночку, а во главе сотни-другой конников. Логично предположить, что Яков прежде служил при

дворе Брячислава. И перешел с отрядом полочан на службу к Александру по условиям союзного договора князей.

В знаменитом Ледовом побоище 1242 года под началом Александра и его брата Андрея в одном строю против ливонских рыцарей-крестоносцев и их наемников сражались: новгородская и псковская рати, владимиро-суздаль-ское войско и, по некоторым сведениям, «татарская» конница⁵ — вероятнее всего, небольшой отряд из поволжских тюрков (кипчаков, берендеев, булгар), бежавших на Русь от монголов⁶. Несомненно, участвовали в этом ополчении также полоцкие ратники.

В 1245-м (по другим данным, в 1248-м) опять активизировались литовцы. Они предприняли набеги на земли Смоленска и окрестности Витебска, в котором находился в это время первенец Александра Василий — по-видимому, как номинальный князь-наместник в волости, вассально зависимой от его деда по матери Брячислава. Не избежали вторжений также земли Пскова и Новгорода. Под Торжком и Бежичами с неприятелем сразились подначальные Александру Ярославичу новоторжцы, тверичи и дмитровцы, но полон отнять не смогли; вскоре подоспело из Новгорода большое войско во главе с самим Александром и под То-ропцем и Зижечем разгромило неприятеля, вернув награбленное добро и освободив пленников. Александр Яро-славич, похоже, опасался за жизнь малолетнего сына и с небольшой дружиной заехал за ним в Витебск. На пути из города он подвергся нападению еще одного литовского отряда, но разбил его, «а сам приде здрав». Не пострадал и Василий. Однако наследника князь почел за благо перевезти в Новгород⁷.

В дальнейшем Александр наверняка собирался вернуть первенца в предназначавшееся тому Витебское княжество. А со временем — посадить князем в Полоцке. Дело в том, что Бря-числав не оставил сыновей и братьев. Прямых сообщений на этот счет не имеется, но есть косвенные свиде

тельства. Одно из них — летописное упоминание о том, что по смерти Брячислава Полоцк некоторое время оставался без князя и управлялся советом из местной знати⁸; другое — последующее мирное вокняжение в нем литовского ставленника⁹. При отсутствии у Брячислава прямых наследников по мужской линии претендовать на полоцкий стол мог сын его дочери Василий. Но далеко идущим планам Александра Ярославича не суждено было осуществиться: помешали драматические события. В датировке некоторых из них источники расходятся, поэтому воспользуемся сводной (в деталях спорной, но в целом непротиворечивой) хронологией современного исследователя — Ю.К. Бегунова¹⁰.

Итак, вот что выпало на долю Александра во второй половине 40-х — начале 50-х. В 1246 году — смерть отца на обратном пути из Монголии на Русь и его похороны во Владимире. В 1247-м — вокняжение в отчем Пере-яславле по воле дяди — Святослава Всеволодовича, нового великого князя владимирского; затем — скорое возвращение в Новгород. В 1248 году — проведенные совместно с новгородским епископом и боярством переговоры с легатами папы Иннокентия IV и отказ от предлагаемого понтификом антиордынского союза. В 1249 — 1250 годах — поездка по требованию монгольских властей в Сарай-Бату и Каракорум. В 1251-м — тяжелая болезнь Александра и (предположительно) смерть его жены. Наконец, в 1252-м — спор за великокняжеский владимирский стол с настроенным против Орды младшим братом Андреем и связанное с этим нашествие Неврюя...

Борьба за власть не щадит братских уз.

В 1249 году вдова великого монгольского хана Гуюка — хитрая и властная Огул-Гамиш завязала интересы двух Ярославичей так, что разрубать этот узел пришлось мечом — на манер легендарного гордиева. Она, как и ее царственный супруг, недолюбливала