Техника - молодёжи 2000-08, страница 29

о

ТЗ

о-т» s

£ >

недавно окончились дожди и холод, и что этот горячий ветер_г наконец-то, отогнал тучи комаров в глубь леса.

Однако пора за работу, уже вторая половина дня, а надо поставить палатку, навес от дождя, сделать стол, короче, обустроиться. Палатку решили расположить на краю откоса рядом с низкой разлапистой сосной Ее корни, судорожно уцепившись за белый песок, торчали со стороны откоса в воздухе и очень походили на щупальца осьминога. За них-то мы и привязали передние растяжки палатки. Теперь очередь за навесом, тем более, что на краю горизонта появились темные облака. Его мы располагаем над будущим костром, надо только поставить высокие опорные стойки и покрепче привязать к окружающим деревьям. Ветер вдруг стих, и беспощадно-палящее солнце подгоняет нас. Облака на горизонте превратились в грязно-синюю тучу. Уже доносятся глухие раскаты грома, и давящая неподвижность воздуха, и липкая жара начинают вызывать беспокойство. Мы торопливо натягиваем полотнище, то и дело оглядываясь на быстро растущую тучу. Она уже надвинулась всей своей массой на дальний лес, и вся сверкает непрерывными молниями. Отдельные раскаты грома слились в низкий гул. Пе

редний фронт тучи уже прикрыл солнце. Мне осталось закрепить всего две растяжки, когда налетел первый порыв ветра. Он еще не очень сильный, но незакрепленный навес начинает рваться из рук. Поймав концы веревок, пытаемся привязать их к сучьям сосен, но новый порыв ветра обрывает фай полотнища, и оно начинает бешено хлестать нас по спинам. Палатка, закрепленная за корни сосен, надувшись шаром, стала прозрачной. Ее растяжки, как туго натянутые струны, издавая жалобные звуки, еле удерживают этот серо-зеленый шар на месте, и кажется, что он вырвется из пут и улетит. Только сейчас мы заметили, что внутри палатки, сжавшись в комочек, сидит Тата. Бросив край бьющегося полотнища, мама кидается на спасение. Начинается дождь. Тент быстро тяжелеет, и удержать его на таком ветре уже невозможно. Очередной порыв ветра обрывает угловую растяжку тента, которую я успел привязать к толстой ветке, и навес падает, придавленный стеной дождя. Мокрые и злые, мы забираемся в машину. Скоро ветер и дождь начинают слабеть. Туча, подсвечиваемая показавшимся солнцем, изменила направление и покатилась вдоль луга к дальнему лесу. Ее зеленовато-черные края зловеще сверкают, но мы, обрадованные быстрым окончанием дождя, снова принимаемся за навес. Машину я поставил неудачно, надо было ее передвинуть поближе к толстой раскидистой сосне, там она будет в тени, да и подальше от костра. Ребята, дочь с мужем, хлопочут около обвисшей палатки. Бабушка, сидя на заднем сидении машины, переодевает Тату. Та не любит эту процедуру. Она дрыгает руками и ногами, и мокрая курточка никак не снимается. Бабушка сердится. Она вообще в этот раз никуда не хотела ехать. Ну подумать только: опять сидеть дикарем в какой-то палатке безо всяких удобств. Да еще эти комары, слепни, дождь и брыкающаяся внучка. Там, дома, осталась уютная дача, не вскопанный огород, надежная крыша над головой, где не страшен никакой дождь.

Я завожу автомобиль и, отшучиваясь от колких замечаний жены,

И.В. Рикман верхом на своем «Ихтианд ре-1», который, между прочим, отлично ходил и под парусом.

подгоняю его поближе к дереву. Солнце почему-то опять скрылось, и стало темно. Снова беспокойное напряжение овладело мною.

Низкий стонущий звук послышался со стороны дальнего леса за рекой. Словно кто-то нажал на клавишу огромного органа. Взглянув в ту сторону, я увидел, что пролетевшая над нами туча повернула назад и начала опускаться, образуя огромную воронку. Ее середина была ярко освещена непрерывно бьющими вертикальными молниями. Еще пуще потемнело. Двигающийся на нас, светящийся в темноте столб, издавая шипение и пронизывающий гул, действовал на меня, как удав на птаху, залетевшую в его владения. Я медленно, как во сне, вышел из машины, захлопнул дверцы и, закрывая крышку багажника, почувствовал, что бешеным порывом ветра меня отрывает от земли. Руки мои вцепились в края крышки. Но петли багажника не выдержали, и, перелетев вместе с крышкой через машину, я упал лицом в песок. Рядом со мной оказался могучий ствол сосны. Лежа на животе, я почувствовал, как острые кристаллики льда и песка бьют по спине. Бешеный ветер ломал толстые ветви сосен, и они летели, тараня все на своем пути, Сосна, перед которой я лежал, сильно наклонилась, и ее ствол мелко дрожал, как от озноба. Ветер еще усилился, стало трудно дышать. Душераздирающий скрип, будто предсмертный вскрик, заставил меня поднять голову. Ствол сосны, рядом с моим лицом, нехотя, не спеша, трчно в замедленной съемке, скручивался, и было видно, как лопается кора, как одно за другим рвутся волокна древесины. Повернувшись на пол-оборота, он медленно поднялся над остатком корня и, пролетев метров пять-шесть, обрушился, подломив под себя раскидистые зеленые ветви. Только тут я вспомнил, что с другой стороны машины тоже есть дерево, правда, значительно меньшее, но если и оно не выдержит и упадет, то раздавит и ее, и садящих в ней Татку с бабушкой...

Моя жена сидела в автомобиле спиной к реке и не вид ела эту грозно светящуюся воронку, но низкий гул, давящий на уши, сильно испугал ее. Когда удар ветра закачал машину, она на секунду закрыла глаза, а когда снова взглянула в окно, тауви-дела взлетающий шар палатки и привязанные к корням сосны, бьющиеся клочки ее ткани. Эх, если бы мы не привязали палатку к корням, ее можно было бы спасти, выдернув колышки, но теперь было поздно. Да и удерживать палатку было некому, поскольку первый же порыв ветра сбил ребят с ног. И во многих предыдущих путешествиях случались всякие приключения — в болоте застревали, в страшные грозы попадали. Но то, что творилось вокруг сейчас, было ужасно. Бабушка, молясь, опять закрыла глаза.

Вихрь умчался так же стремительно, как и налетел Я разжал кулаки и с удивлением обнаружил под собой крышку багажника. Руки затекли, и я замерз, будто пролежал несколько часов в ледяном погребе. С трудом встал.

Окончание на с. 30.