Техника - молодёжи 2000-08, страница 44

— Ну, хорошо. По порядку, так по порядку... Думаю, для вас не секрет, что мы сейчас исследуем марсианские пирамиды. Эти загадочные образования, возможно, искусственного происхождения. Впрочем, делать какие-то выводы пока рано — работа только началась. Так вот, Поль Ньюмен и Сергей Прохоров должны были сделать замеры радиоактивного фона возле пирамид. Если вас интересует схема замеров, обратитесь к Сергею, карта у него. Чтобы сделать замеры побыстрей, они разделили участки и разошлись в разные стороны. По словам Сергея, не прошло и пяти минут, как в его шлемофоне — связь в таких случаях не отключается — раздался крик, а через мгновение он услышал задыхающийся голос Поля, просящий помощи. Сергей сразу побежал назад — они еще не успели далеко разойтись — и через три минуты наткнулся на напарника. Тот лежал на песке лицом вниз. По следам можно было понять, что он упал с вершины дюны и ударился шлемом о камень... Феноменальное невезение! Во всей пустыне выходы скальных пород — большая редкость, не говоря уж об отдельных валунах и булыжниках... Когда Сергей перевернул его, то увидел это, — Майкл кивнул головой в сторону трупа, — могу представить его испуг... Вот, в общем-то, и все.

— Как все? — Андрей, преодолев отвращение, рукой в перчатке коснулся пальцем чешуйчатой кожи на лице существа. — Вы же делали вскрытие.

— Да, конечно. Результаты анализов есть в отчете. Там много специфичных терминов, но одно могу сказать точно — это не Поль Моруа и, более того, это не человек. ДНК, в общем-то, схожи, но не более того. А вот клеточный анализ выявил вообще мало общего со строением тканей человека. Самое странное, все, что ниже пояса, осталось нетронутым, а вот лицо и грудь... Этакий кентавр. Невероятно!.. Если судить по объему легких и строению альвеол, существо это могло бы существовать в разреженной атмосфере Марса... Смотрите отчет.

Андрей минуту молчал.

— Замечали вы какие-либо странности, несоответствия в поведении Поля? — спросил он.

— Нет, конечно. — Врач пожал плечами. — Иначе он не попал бы в эту экспедицию. Несомненно, он был здоров. И физически, и психически. Иначе и быть не могло.

— Ну, что ж, — Андрей еще раз оглядел лежащую на операционном столе жуткую пародию на человека, — должен вас предупредить, что любая информация по данному делу является конфиденциальной и разглашению не подлежит.

Когда Андрей уже выходил из операционной, Майкл не выдержал:

— Послушайте, Андрей! Это что, вторжение? И чем вообще занят ваш таинственный Комитет?

Андрей остановился на мгновение, молча оглянулся, словно раздумывая над ответом, а затем, ни сказав ни слова, перешагнул порог и опустил за собой чавкнувшую гильотину двери.

2040 год. Возвращение экспедиции

За пять минут до того, как метеорит пробил обшивку корабля, капитан констатировал.

— Пересекли орбиту Юпитера

Штурман посмотрел на него, зевнул и апатично спросил:

— Ну и что?

— Да так. — Капитан пожал плечами, не отрывая взгляда от приборов. — А, что, Серега, не сыграть ли нам в шахматы?

Недавно капитан и штурман придумали для себя новую забаву — они начинали шахматную партию без доски, удерживая расположение всех фигур в памяти. Но, будучи лишь посредственными любителями, еще ни одну партию не довели до мата. По обговоренным правилам, проигрывал тот, кто первым терялся среди воображаемых черно-белых фигур и делал неверный ход. Обычно это происходило к двенадцатому—пятнадцатому ходу...

— Да ну! Надоело, — ответил постоянно проигрывающий штурман, и в рубке воцарилась тишина Лишь время от времени с негромким гудением включались корректирующие двигатели, и тогда весь корабль чуть вздрагивал, недовольно поскрипывая и постукивая невидимыми сочленениями и механизмами.

В рубку вошел биолог и, соблюдая абсолютное молчание, с невозмутимой уверенностью профессионала стал цеплять к уху капитана какие-то небольшие штуковины, формой и размером напоминающие крупные проросшие фасолины.

— Эй-эй! Приказываю отставить обвешивать начальника, словно новогоднюю елку!

Штурман широко улыбнулся словам капитана, но улыбка его сразу увяла, как только он увидел, что интерес биолога переключился на него

— Но-но! — сказал он, отступая в угол — Осторожней, Джордж, в гневе я страшен!

— Тьихо, пожалуйста. — Джордж Голдфилд знал по-русски не более сотни слов, что, впрочем, вовсе не мешало ему отлично понимать все, о чем говорила русскоязычная часть экипажа, и капитану иногда казалось, что Джордж просто скрывает свое знание языка с некой, понятной только ему, целью.

— Я буду кричать, Джордж! — Штурман шутливо замахал перед собой руками.

За сорок секунд до того, как метеорит разгерметизировал рубку, в ней раздался мягкий голос астрофизика:

— Как вас здесь много! Вся команда в сборе.

Он протиснул свое грузное тело в овал дверного проема и сразу напал на капитана:

— Андрей! — Астрофизик был на десять лет старше капитана, и потому он, единственный из всего экипажа, обращался к начальнику просто по имени. — Андрей! Я требую, чтобы ты остановил вращение! Мы так близко подошли к Юпитеру, а я не могу провести нормальных наблюдений. А ведь такая возможность бывает лишь раз в жизни! — Астрофизик был француз по национальности, но практически безукоризненно говорил как на русском, так и на английском. — Через две минуты покажется Ганимед, а я даже камеру настроить не могу! Поболтаемся в невесомости, ничего страшного. Даже полезно, доктор подтвердит.

Джордж кивнул головой и улыбнулся. Все-то он понимал!

— Я настаиваю... — Астрофизик вдруг как-то странно булькнул, и лицо его превратилось в кровавое месиво — метеорит, размером не больше спичечного коробка, пробил обшивку и размозжил череп француза.

Со свистом в пробоину устремился воздух.

Капитан какое-то мгновение растерянно смотрел на падающее тело астрофизика. А через секунду он хватался руками за горло, глаза его вылезали из орбит, вены набухали, и под кожей, словно кляксы на промокашке, проявлялись сизые пятна кровоизлияний. Штурман, стоящий дальше всех от расширяющейся пробоины, успел увидеть, как взорвалась голова капитана, раскрасив заиндевевшую приборную доску ярко-красными кляксами. А затем и он рухнул замертво, вывернутый наизнанку.

И никто не видел, как молчаливый американец Джордж, покрытый инеем и кровью, царапал заблокированную дверь и превращался в нечто. Голова его ушла глубоко в плечи, да и голова ли это была? Ни глаз, ни ушей, ни рта — лишь пара наростов на выпуклых висках. Туловище странным образом уплощилось, конечности укоротились, и это нелепое существо скребло бронированную дверь и, умирая, продолжало меняться.

Когда воздух полностью покинул рубку, бывший человек еще жил. Он медленно шевелил конечностями, словно замерзающая в ледяной воде лягушка.

Через полчаса создание умерло от холода.

А корабль продолжал лететь в молчаливой бездне, неся на борту свой погибший экипаж.

2063 год. Контакт

— Он запрашивает посадку! Он уже на критической дистанции и продолжает приближаться! — растерянный диспетчер обратил свое бледное лицо к возвышающемуся над ним начальнику космопорта. — Что делать, Владимир Иванович? Он падает!

— Кто это вообще, черт возьми?!

— Не знаю. Появился, словно призрак, сигнала опознавания не дал, стал сразу требовать посадки. Через полторы минуты будет виден. Пока мы отслеживаем его только локаторами. Опознать невозможно.

— Хорошо. Выведи его на пятую полосу. Вызови медиков и службу безопасности. К четвертой, пятой и шестой полосам перекрой доступ... — Начальник космопорта задумчиво подергал себя за седой ус и тихо спросил в пустоту, ни к кому собственно не обращаясь. — Кто же это, черт побери?

Диспетчер, молодой черноволосый парень с тонкими чертами заостренного треугольного лица, пожал плечами в ответ и торопливо застучал по кнопкам пульта. Владимир Иванович недовольно следил за его худыми, с завитками черных волос, за

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 8 2000

42