Техника - молодёжи 2000-10, страница 52

ФУТУРОЛОГИЯ

Строго говоря, дискуссия о судьбах научной фантастики (см. «ТМ» №4, 5 и 7 за этот год) не укладывается в рамки означенной рубрики, ведь в статьях и письмах участников спора речь идет не только о прогностических возможностях НФ, но и о литературных достоинствах фантастических произведений, о их месте в современной культуре. Но мы название рубрики сохраняем, чтобы не дезориентировать читателей. И предоставляем слово московскому писа-телю-фантасту, который знает проблему не только «изнутри» — как автор, но и «снаружи» — как редактор, издатель и «книгопродавец».

Ант

СКАЛАНДИС

Итак, продолжаем разговор о кризисе научной фантастики. Кому-то покажется, что сама тема дискуссии надуманна. Ну еще бы! Подойдите к любому книжному развалу — фантастики полно: «АСТ», «ЭКСМО», «Азбука» и еще полдесятка издательств исправно заполняют востребованную читателем нишу. В чем вопрос? Какой кризис? Реален он или надуман?

И, тем не менее, сегодня в России кризис фантастики абсолютно реален. А если глубже посмотреть, то и в Америке такая проблема есть. Просто насчет мирового книжного рынка у меня информация неполная. Да и историей вопроса я владею похуже. Так что поговорим пока о нашей, родной литературе.

Но если сегодня кризис, то когда был расцвет?

Потребуется маленький экскурс в область истории отечественной фантастики.

Гоголя и Салтыкова-Щедрина оставим в покое. Займемся исключительно веком XX. Позднее поясним, с чем связана такая категоричность.

Так вот, у современной отечественной фантастики было три основных периода.

Первый — период творческого взлета 20-х годов: романтик Грин, «генератор идей» Беляев, блестящий стилист Толстой.

Второй — пришелся на годы сталинизма: путешествия, приключения, охота на английских шпионов (Немцов, Казанцев, Адамов), и все это плавно перетекло в фантастику «ближнего прицела», когда «тополь стремительный» мог расти в четыре раза быстрее обыкновенного, но никак не в десять (ранний Гуревич).

Наконец, третий период — эйфориче-ский, триумфальный, торжественно открытый «Туманностью Андромеды» Ефремова и продолженный братьями Стругацкими. Созвездие прекрасных имен, стеллажи замечательных книг, миллионы благодарных читателей.

Потом, как водится после оттепели, опять подморозило НФ накрыло не сразу, с некоторым запозданием, зато по-крупному. В 70-е — 80-е годы издавать фантастическую литературу разрешалось едва ли не единственному (из центральных) издательству на всю страну.

А параллельно «официальной» (преимущественно «молодогвардейской») НФ-литературе вызревала «в подполье» так называемая четвертая волна

КРИЗИСА

отечественной фантастики. Автор этих строк сам принадлежал к ней.

Тогда, двадцать лет назад, мы были молодые, отчаянные, самонадеянные. Мы восхищались друг другом и верили в свое светлое будущее, отличное от коммунистического. Мы ждали серьезных перемен и были искренне убеждены: наш час настанет.

Но все вышло по-другому. Сегодня я вынужден с грустью констатировать: «четвертая волна» отечественной фантастики не состоялась. Она захлебнулась в перестройку от переизбытка свободы и растворилась в начале девяностых в бескрайнем и мутном потоке плохо переведенной англо-американской фантастики. И когда вновь проснулся интерес к российским авторам, то полудиссидентские книги советской поры оказались почти никому не интересны, а работать в новой манере сумели, дай Бог, двое из десяти.

И все равно проиграли молодым.

Таким образом, последний этап в развитии нашей фантастики следует честно назвать «смутным временем».

Почему же мастера традиционной научной фантастики, столь любимой миллионами читателей, не сумели органично вписаться в современную масс-культуру? Почему не состоялся новый, свободный от цензуры и границ, взлет фантастики?

Вот на этот вопрос я и попытаюсь ответить. Но вначале давайте договоримся о терминах.

Во-первых, фантастика вообще — это не что иное, как вся художественная (то есть основанная на вымысле) литература. Никакой резкой грани между библейскими сказаниями и историческими драмами, между семейными хрониками и мистическими триллерами не существует. Различна в каждом случае лишь доля вымысла.

Но с другой стороны, в XX веке возник сложный социокультурный феномен — так называемая научная фантастика, своего рода защитная реакция человечества на НТР, на глобальные политические катаклизмы и на собственные эсхатологические ожидания.

Этот особый вид литературы (и в целом искусства) стал уникальным языком межнационального общения; он

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 10 2000

служит прекрасным интеллектуальным тренажером для всех желающих думать; а еще — одним из способов почувствовать беду и предупредить о ней раньше, чем та обрушится на мир. Так что фантасты, помимо всего прочего, — это еще и тихие, скромные, но реальные спасители нашей планеты, зачастую не осознающие своей роли.

(Люблю я фантастов, сам фантаст — вот и наговорил кучу комплиментов.)

Меж тем главное отличие научной фантастики от всех прочих направлений литературы — это попытка литературного описания мира с привлечением методов современной науки. Отдельные произведения подобного рода встречались, разумеется, и в прошлых веках, но массовым явлением НФ-литература могла стать лишь в XX веке, то есть в эпоху научно-технической революции — НТР. Вот почему мы и говорим сегодня только об этом периоде. Мы исследуем кризис не литературы в целом, а конкретного феномена, получившего название «НФ».

Тут, казалось бы, уместнее было порассуждать о научной составляющей фантастики, о ее прогностических возможностях, об освоении космоса, о развитии техники, об экологии. Но я не ученый, я — писатель, и научная фантастика для меня была и остается в первую очередь литературой. А ее главные проблемы — творческие, художественные и философские, если угодно, общекультурные. Словом, сугубо гуманитарные

Так вот, рискну утверждать: научная фантастика как направление в литературе благополучно прекратила свое существование. И случилось это даже не сегодня, а как минимум лет десять назад. Просто времена были бурные, перестроечные — не до того было людям, вот никто и не заметил.

В действительности смертный приговор традиционной научной фантастике у нас в стране первыми объявили сами классики этого направления — братья Стругацкие. Еще в раннем своем творчестве они сумели органично соединить современную научную мысль и добротную русскую прозу. Но, заметьте, от повести к повести «науки» у них становилось все меньше, а «литературы» — все больше. По-настоящему научная фантастика Стругацких закончилась еще где-то на «Далекой Радуге», потом пошли всевозможные эксперименты, откровенно выходящие за рамки традиции. И наконец, последние вещи зрелых Стругацких — это такая же НФ, как, например, «Замок» Кафки или «Мастер и Маргарита» Булгакова. И дело совсем не в том, что писатели переросли известные каноны — просто время НФ со всей неизбежностью закончилось, как закончилась когда-то эпоха куртуазных или готических романов.

Рискну поделиться и личным опытом. В 1987 году я завершил свой первый НФ-роман «Катализ», который, по дурацкому стечению обстоятельств, увидел свет в виде книги лишь в 1996-м. Борис Стругацкий написал к нему доброе предисловие, а критик и издатель

50