Техника - молодёжи 2001-01, страница 48

АнтСКАЛАНДИС, Сергей СИДОРОВ

РОКОВЫЕ ЯЙЦА-2

Когда Филиппу Индустриевичу Мозжечкову присвоили степень кандидата физиологических наук, он даже и не подозревал что является отныне единственным в мире обладателем этого гордого звания Ученый совет НИИ му-тантологии при спецобъекте №0013 состоял преимущественно из военных, плохо знакомых с академической терминологией. Да и время было смутное, начало девяностых, так что лишь спустя несколько лет знакомый врач Барбадосов объяснил Мозжечкову, что из всех физиологических наук известна человечеству только одна — собственно физиология. Меж тем диссертация, посвященная принципиальным отличиям современных волосатых слонов-мутантов и древних мамонтов, была работой серьезной и в узких кругах специалистов, допущенных к секретной информации, имела резонанс. Филиппа Индустрие-вича признали как ученого. Вот только денег это ему не прибавило совсем — даже наоборот, потеряв массу времени на теоретические исследования и очень непростые эксперименты, Мозжечков, как всегда, упустил сладостный момент деления очередного гранта, щедро выделенного султанатом Бруней на изучение паукообразных в мы-шуйской полутайге. Огромные сотни тысяч в твердой мусульманской валюте были разворованы руководством института быстрее, чем передохли гигантские пауки, самоотверженно наловленные первогодками из спецчасти генерала Водоплюева.

Мозжечков опять загрустил на долгие годы, перебиваясь вдвоем с женой, тоже звезд с неба не хватавшей, на нищенскую зарплату и редкие худосочные премии. Стыдно сказать кому, но у кандидата наук заработок был меньше, чем у зам. начальницы фабрики-прачечной, и это при том, что в ее прачечную уже почти никто не ходил. Ведь понаку-пили все для домашней стирки «электролюксов» да «аристонов», и существовало умирающее предприятие только за счет госзаказа все от того же генерала Водоплюева. Армейскую форму на стирку регулярно привозили в город, объясняя, что слив мыльной воды на территории спецчасти категорически запрещен по соображениям экологической безопасности.

«А как же вы танки моете?» — спрашивали, бывало, сержантика, доставлявшего в Мышуйск фуру с грязными гимнастерками, брюками и подштанниками.

«Т-с-с-с! — прикладывал сержантик палец к губам. — Я не имею права отвечать на такие вопросы».

А бабы в прачечной после судачили: «Да нет у них давно никаких танков, заржавели все. А машины в армии не моют». — «Да их и у нас на гражданке никто не моет», — добавляли другие

А звали жену Филиппа Индустриевича Брунхильдой Поли-карповной. Или коротко — Бруней, что анекдотически напоминало тот самый Бруней, денег от которого Мозжечковым так и не досталось. Объяснялось происхождение имени просто: отец Бруни Поликарп Иваныч, будучи историком, увлекался североевропейским эпосом, и в частности Нибелунгами, но дочка его, вопреки своему имени, под два метра не вымахала, а напротив, росла миниатюрной, худенькой, хрупкой. Попытки приобщить ее всерьез к спорту успехом не увенчались. Отец все ждал, что она хоть пополнеет, когда выйдет замуж или когда родит, но не тут-то было. Последней его надеждой оставалось появление на свет внука, а еще лучше внучки — настоящей воительницы; ее бы следовало, назвать Клотильдой, и тогда уже спокойно умереть, но оказалось — не суждено.

Не все в порядке было у Бруни со здоровьем, забеременеть ей удалось впервые только к тридцати годам, и роды протекали крайне тяжело. Врачи не сразу сообразили, что при уникально миниатюрных габаритах роженицы надо делать кесарево, а когда сделали в итоге, ребенок (причем девочка необычайно большого, веса!) был уже мертвым.

Бруня бросила с горя свою прачечную и ушла мелким клерком на коммерческую фирму, торгующую бытовой

техникой. Зарплата там тоже была смешной, но Бруне доставляло удовольствие объяснять клиентам, что белье следует стирать дома, а не в прачечной. Почему-то она решила, что это вредные условия родной фабрики повлияли на ее здоровье.

А Мозжечков упорно не бросал науку и продолжал верить в свой будущий успех. Идеи-то его посещали одна гениальнее другой. Но самую гениальную подбросила ему все-таки жена Бруня однажды за чаем — тихим, мирным вечером. А ведь бывали и немирные, ох, еще как бывали!

— Слушай, Филя, — сказала она, — вот ты у нас биолог-физиолог. Скажи мне, а почему женщины не откладывают яйца?

— Что?! — поперхнулся чаем Филипп Индустриевич, а когда наконец откашлялся не без помощи Бруни, стучавшей его из всех сил по спине, понял, что вопрос не так уж и глуп.

— То есть ты хочешь сказать, что способ размножения яйцекладущих рептилий, земноводных и птиц в чем-то совершеннее, чем живорождение у млекопитающих?

— Ну, конечно, — с энтузиазмом подхватила Бруня, — именно это я и хочу сказать. — На каком-то этапе своего развития эволюция допустила ошибку. Точно так же, как, например, осталась до обидного не использованной в более поздних видах особенность грызунов в течение всей жизни восстанавливать стершиеся зубы. Представляешь, ходили бы мы и грызли вместо «Орбита» какие-нибудь фирменные деревяшки, а про зубных врачей даже и не вспоминали.

— Погоди, — прервал поток красноречия своей образованной женушки Филипп Индустриевич, — эту тему мы с тобой уже обсуждали, я пытался решить проблему постоянно растущих зубов у человека. Это оказалось принципиально невозможным. Давай лучше вернемся к яйцам.

— Давай, — охотно согласилась Брунхильда. — Тут же масса преимуществ. Загибай пальцы. Во-первых.,. Ну, ты сам понимаешь, что для меня «во-первых». Не надо так мучительно долго вынашивать ребенка, а потом так мучительно больно рожать его... с риском потерять Что за абсурд выращивать внутри себя существо, превышающее по габаритам внешние двери?

— Как ты цветисто выражаешься, Бруня! — воскликнул Филипп Индустриевич, наливая себе новую чашку чая.

— А ведь так и получается. Это все равно что строить в стеклянной бутылке корабли, реально предназначенные для спуска на воду.

— Хорошо. Ну а что во-вторых?

— Во-вторых, высиживать детенышей сможет не только мать, но и отец, и даже старшие братья и сестры, строго говоря, даже наемные работники. Это же очень удобно

— На самом деле никто не будет высиживать. Наверняка понастроят инкубаторов вместо роддомов — и порядок: мы же с тобой живем в век развитой технологии.

— Не согласна! — спорила Бруня. — Инкубаторские — это будут как детсадовские, а материнское или отцовское тепло наверняка будет иметь особый смысл, особую энергетику, как сейчас модно говорить.

— Возможно, ты и права, — сдался Мозжечков. — Ну а еще есть преимущества?

— Да полно! — Бруня уже не могла остановиться, до того ей нравилась собственная идея. — Третье из главных достоинств метода — сокращение сроков вызревания плода.

— А разве это плюс? И так земля перенаселена.

— Ничего подобного! В развитых странах есть проблема с продолжением рода, а рано или поздно все страны станут развитыми. Там же, где до сих пор рожают слишком много, можно пока и не вводить новый метод. Наверняка он будет дорогим поначалу.

— Логично рассуждаешь.

— Еще как! А к тому же рождаемость связана не столько со сроками беременности, сколько с общей культурой. Разумное сочетание легких способов вынашивания с применением противозачаточных средств приведет к настоящей гармонии в обществе.

— Слушай! — восхитился Филипп Индустриевич. — Как ты красиво говоришь! Словно репетировала заранее.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 2001