Техника - молодёжи 2001-04, страница 45

— Что это такое, твой Сфинкс? Какая-нибудь скала в пустыне, в расщелинах которой завывает ветер?

— Нет, нет, — араб замотал головой. — Это настоящий Сфинкс.

— Настоящий? Существо с телом льва, человеческим лицом и орлиными крыльями? Как возле пирамид?

Араб улыбнулся:

— Возле пирамид не настоящий Сфинкс

-Да ну?

— Настоящий — в пустыне, под песком Только я знаю это место. Десять долларов, и я покажу тебе. Ты услышишь песню Сфинкса.

— Ну, допустим, я что-то услышу... А где гарантия, что это именно то, о чем ты говоришь?

— Ты сам все поймешь.

— И многих ты туда проводил?

— Только раз в три года поет Сфинкс, — сказал араб.

— Значит, мне повезло, — ухмыльнулся европеец. — Десять долларов?

-Да.

— Всего лишь? За песню настоящего Сфинкса?

Старый араб кивнул.

Европеец рассмеялся.

— В чем здесь фокус, скажи? Ты хочешь меня надуть?

— Я покажу место, где поет Сфинкс.

— Это я уже слышал... Это какая-то загадка? Я должен ее разгадать?

Араб промолчал, только быстро глянул европейцу в глаза и вновь отвернулся.

Мимо шли люди. Тысячей голосов гудел многоликий базар. Ревели вечно всем недовольные верблюды. Выкрикивали что-то привычно улыбчивые зазывалы. Продавцы неистово торговались с покупателями, бешено размахивали руками, словно взбивая густой горячий воздух, ругались, спорили...

— Что же ты от меня хочешь? — задумчиво спросил европеец и расстегнул пиджак так, что стала видна рукоять пистолета, высунувшаяся из кобуры.

— Десять долларов, — негромко сказал старый араб.

— А если это обман?

— Тогда я не возьму ничего. Но я говорю правду.

Европеец задумался. Вспомнил о том, какая скука ждет его в

отеле...

— Хорошо, — согласился он. — Показывай.

Он взял напрокат автомобиль, старый, разбитый, ежеминутно стреляющий сизым выхлопом.

— Куда? — спросил европеец, сев за руль.

— Прямо! — вытянул руку араб.

Они выехали за город, свернули с дороги и покатили по плотному песку, подминая колесами жесткие сухие колючки. Автомобиль прыгал по барханам, гремел побитой жестью, скрипел старыми рессорами.

В салоне не было ни кондиционера, ни радио. В открытые окна врывался ветер, но он не освежал, напротив, обжигал кожу, сушил губы и горло.

— Далеко еще? — спросил европеец, надеясь завязать разговор.

— Нет, — коротко ответил старый араб и замолчал...

Садилось солнце. Опускалось в струящееся марево, плавилось, плющилось, текло. Странные картины возникали возле горизонта, парили в воздухе, таяли, менялись...

Миражи...

Они гнали и гнали. Европеец до упора вдавливал педаль газа, араб, сложив руки на животе, таращился вперед.

— Стой! — вдруг сказал он, и европеец, полностью поглощенный своими мыслями, вздрогнул, сбросил газ, ударил по тормозам. По-поросячьи взвизгнув, машина остановилась.

— Там! — араб протянул руку, уперся пальцем в грязное лобовое стекло. — Черная скала, видишь?

-Нет.

— Двигайся прямо, и увидишь ее — Старик открыл дверь, вылез из автомобиля. Скрестив ноги, сел на песок возле колеса.

— Эй! — европеец пододвинулся к окну. — Ты чего уселся? Где Сфинкс?

— Там. Впереди. Черный камень. Езжай. Через две минуты ты увидишь его.

— А ты?

— Я буду ждать здесь Мне нельзя туда.

— Нельзя? Почему?

— Святое место. Мне нельзя.

Европеец хмыкнул скептически. Пожевал губу. Спросил подозрительно:

— Что ты задумал?

Араб пожал плечами.

— Сфинкс там. Я останусь здесь ждать деньги. Я никуда не уйду, до города далеко, без машины, без воды не вернуться Когда будешь около черного камня, выйди из машины и подожди, пока сядет солнце. Ночью Сфинкс будет петь.

— Ладно, — согласился европеец. — Но учти, если это какое-то надувательство, я тебя разыщу, где бы ты не спрятался.

— Я не обманываю, — араб был невозмутим. — Зачем мне обманывать? Мне нужны деньги.

— Хорошо, — европеец повернул ключ зажигания, взялся за руль. Прокричал:

— Жди! — и плавно выжал сцепление.

Он увидел черный камень почти сразу — темная точка замаячила впереди, как только автомобиль, натужно ревя перегревшимся двигателем, вскарабкался на очередное песчаное возвышение.

— Гляди-ка, не соврал, — пробормотал европеец. — Посмотрим, что будет дальше.

Обломок скалы формой походил на клык. Черный острый клык высотой в два человеческих роста. Он торчал из песка, чуть наклонясь к юго-западу, в сторону садящегося солнца, и длинная тень тянулась к вершине соседнего бархана, словно указывая на что-то.

Европеец вылез из автомобиля, хлопнул дверцей. Посмотрел в сторону садящегося солнца, туда, где шевелился воздух горячим дыханием пустыни, где рождались и таяли призрачные миры. Было тихо.

— Приветствую тебя, Сфинкс, — европеец хмыкнул. — Спой мне свою песню.

Он помолчал немного, криво усмехаясь, потом повторил те же слова на родном языке, по-английски. Конечно же, он не ждал ответа.

Оглянувшись на следы шин, скользнув взглядом по пропаханной колее, европеец попытался высмотреть фигурку проводника-араба. Ничего не углядел — далеко, да и песчаные холмы закрывают обзор...

На пустыню стремительно опускалась ночь. Солнце провалилось за горизонт, выпустив на прощание алое щупальце. Растаяли последние миражи. Гасло, чернело небо. На востоке и прямо над головой проступали, просачивались сквозь плотную тьму необычайно яркие капли звезд.

Европеец чувствовал себя обманутым. Шепча ругательства, он забрался в автомобиль. Для очистки совести посидел еще с полчаса, прикрыв глаза, дожидаясь окончательного наступления ночи. Включил фары — конусы света, пронзив ночь, уткнулись в черный монолит скалы. Он подождал еще чуть-чуть, бездумно разглядывая торчащий из песка клык, выхваченный светом фар. Зевнул, зажмурившись. Потянулся к ключу зажигания, повернул — стартер взвизгнул, заскрежетал. В такт ему моргнули фары. Двигатель чихнул, натужно закашлялся, потом фыркнул и умер.

— Черт! — Европеец раздраженно ударил ладонями по рулю. Еще несколько раз крутанул ключ. Автомобиль никак не реагировал.

Свет в салоне померк. Погасли фары. Ночь просочилась и в автомобиль.

Европеец оставил тщетные попытки оживить машину Он тяжело вздохнул, похлопал по карманам, ища зажигалку, и, распахнув гнилую дверцу, выбрался наружу...

Когда он открыл капот и потянулся к клеммам аккумулятора, он вдруг услышал то, о чем говорил араб.

Тихая песня зазвучала в голове.

Она была внутри, не вовне. Ее слышали не уши. Мозг.

Незнакомые звуки складывались в мелодию.

Песня Сфинкса...

Европеец замер в неудобной позе, затаив дыхание, боясь переступить с ноги на ногу и напряженно вслушиваясь в негромкую, странную, ни на что не похожую, притягивающую музыку.

Постепенно пришло понимание.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 4 2 0 0 1

43