Техника - молодёжи 2001-07, страница 44
СОВРЕМЕННАЯ СКАЗКА ©CHEVC— Не во всяком городе есть свой снежный человек, не во всякой стране даже, разве что в Греции. А вот в Мышуйске — есть. Вернее — был. Только знают об этом немногие. И вовсе не в милиции или горотделе ФСБ — там ничего такого не знают. А когда Им рассказываешь, так не верят. «Не мешайте, говорят, работать. Что вы нас отвлекаете на каких-то путешественников во времени да на гигантских рогатых пиявок из озера Бездонного? У нас серьезных проблем хватает». Вот и на этот раз никакие компетентные органы снежным человеком не заинтересовались. Кто заинтересовался, я вам попозже расскажу, а пока учтите, что подтвердить все это может, кроме меня, Михаила Ша-рыгина, только еще один человек — учитель биологии из школы номер восемь и мой сосед по подъезду Афанасий Данилович Твердомясов. Я его, честно говоря, недолюбливал раньше. Зануда он, да и к природе окружающей относится странно. Но в истории с Яшей повел себя Афанасий Данилович, будем говорить, правильно... Я вам как сказал? С Яшей? Нуда, это он снежного человека так назвал. Впрочем, обо всем по порядку. — Давайте, — корреспондент профессионально точным движением перебрасывает микрофон от Шарыгина к себе и улыбается в камеру. — Ия вас очень прошу: по существу; у нас время ограничено. Про милицию там, про ФСБ — необязательно, вы, главное, про этого, про Яшу. Хорошо? — Так мы уже в эфире? — испуганно вскидывается Шарыгин. — Прямой эфир на Москву из Мышуйска? Господь с вами! Это невозможно. Конечно, мы будем монтировать, вырежем, склеим все как надо... Однако, дорогой мой, нам же дальше ехать пора. — Ну ладно, — успокаивается Шарыгин. — Короче, дело было так... Конец марта — это у нас еще самая зима. Морозы стоят трескучие, особенно вечером, да в лесополосе. И на кой ляд понаса-дили рядами эти елочки вдоль бетонки, отделяющей город от полутайги? В летнюю жару там всегда чудесная прохлада, но ведь и зимой тоже на пять градусов ниже, чем в городе, — Твердомясов не даст соврать. Я-то люблю по прямым аллейкам на лыжах пробежаться, иногда вместе с Парфеном и Иннокентием, — бодрит, знаете, необычайно, а вот зачем Афанасий Данилович в морозилку эту полез, ума не приложу. Скольжу я себе широким, свободным шагом и вижу: бредет он — экий чудак! — одет в потертое драповое пальто, легкую фетровую шляпу, джинсы, застиранные до белизны, и ботиночки несерьезные какие-то, а рядом, словно его на поводке ведут, — громила несусветный, ростом далеко за два метра, поперек себя шире, ручищи до колен и огромная косматая голова. Спутника я заметил не сразу, потому что укутывала его от шеи до щиколоток белоснежная шкура, а волосы седые покрывали не только голову, но и лицо. Стопроцентная зимняя мимикрия. Одно слово — снежный человек. Ну, прошли они мимо, а я дальше поехал. — И все, что ли? — спрашивает корреспондент растерянно. —Да нет, — это только начало, — отвечает Шарыгин. — Полный хронометрец! — восклицает корреспондент и поворачивается к оператору. — Петруха, давай в Жилохвостово завтра поедем. — Давай, — вяло отзывается оператор. — Мне уже все равно. Я домой хочу... — Молчи! — цедит сквозь зубы корреспондент. — Спугнешь последнюю надежду. — И туг же меняет тон, улыбаясь в камеру: — Итак, мы продолжаем беседу с одним из жителей города Мышуйска Михаилом Шарыгиным. Он рассказывает нам о небывалой истории, приключившейся с ним и с его хорошим знакомым. — Да не такой уж он и хороший, — ворчит Шарыгин. Афанасий Данилович по роду своей деятельности и душевному призванию — ярчайший представитель славной когорты естествоиспытателей. Свою любовь ко всему живому, или к тому, что от него осталось, он с истинно подвижнической неутомимостью прививает ученикам. Представьте себе, до чего дошло: при школе номер восемь учредили Мышуйский филиал «Гринписа», который, на русский лад, патриотично назвали «Зелмир». Зелмировцев по созвучию постоянно путают с фанатами Земфиры, а кто-то из острословов мрачно заметил: «Зелмир — значит злой мир». А мир и вправду недобр к Афанасию Даниловичу, особенно загадочная полутайга, насылающая на него и его подопечных всякую дрянь много чаще, нежели на всех остальных. Например, донимают его в квартире целые полчища плоских бескрылых комаров, а на улице нещадно атакуют тучи летающих тараканов, не говоря уже о бешеных зайцах, хватающих за ногу исподтишка, и маленьких гадливых ежиках, свивших гнездо под диваном и грызущих все подряд. Но Афанасий Данилович все равно любит окружающую среду сильнее матери родной (которой никогда не видел, так как вырос круглым сиротой) и только ворчит постоянно, что все беды в мире происходят от нарушений в сфере экологии. А потому каждую среду, вечером, совершает он обход мышуйских окраин с целью обнаружения новых безобразий. В одну из таких морозных сред и явилось ему очередное безобразие в облике волосатого гиганта. Не иначе, из-за скверной экологии вымахал ввысь, да и шерстью покрылся все по той же причине. — Ты кто? — по-учительски строго обратился Твердомясов к субъекту. — Почему такой заросший? Ответа не последовало. То ли груда меха не поняла его, то ли была еще и глухой до кучи. Решив проверить последнее предположение, Афанасий Данилович высоко подпрыгнул и громко хлопнул в ладоши с одновременным гортанным криком: «Х-х-ха!». Реакция была молниеносной. Детина вроде отскочил назад, уворачиваясь от возможного удара, но... почему тогда рука его уже держит Твердомясова на весу в добром метре от земли, а глаза с любопытством разглядывают? Афанасий Данилович хотел объяснить, что намерения имел самые добрые, но воротником ему пережало горло, и наружу вырвалось лишь слабое нечленораздельное сипение. — У-у-у, — разочарованно пробасил лохматый амбал, впрочем, весьма равнодушно, однако учителя обдало запахом зверинца, в котором не убирались месяца два, и он совсем перестал дышать — на всякий случай. А в голове навязчиво вертелось: «Не глухой». Продолжение получилось много мягче начала. Незнакомец отпустил учителя и, полностью утратив к нему интерес, принялся рыться в снегу. Внимательно проследив за мощными пальцами мохнатого индивида, — а тот шустро раскапывал, выдирал из мерзлой земли и жевал корни, — Афанасий Данилович отдышался и осознал, наконец, как ему повезло. «Я повстречал йети, снежного человека! — радостно застучало в мозгу. — И он даже не глухой! Вот теперь-то уж я докажу всем, что йети — не потомок древних племен, а наоборот, порождение нашей действительности с ее искалеченной природой, с ее нарушенной экологией! Я всегда говорил об этом! Ах, какой экземпляр!». Конечно, он не поведет это чудище в патентное бюро или в здание городской администрации. Понятно, куда их обоих проводят оттуда прямиком. В горбольнице подобных йети навидались уже, а в медвытрезвителе каждый второй — снежный человек. Эка невидаль — голым по морозу и корешками из-под снега закусывать (самое оно: холодненькие и хрустят!). Короче, Афанасий Данилович решил к своей научной победе тщательно подготовиться. Для начала он осторожно приблизился и, повторяя движения йети, оказал тому посильную помощь в добывании еды. И дело пошло неплохо. Однако смеркалось. И очень скоро снежный брат по разуму охотно побрел за своим более сообразительным соплеменником, явно знающим, где еще есть пища. — Стоп! — корреспондент чешет в затылке. — У Петрухи перекур, да и кассету сменить надо. Складно звонишь, профессор. Разошелся ты... — Да я не профессор, — возражает Шарыгин. — Неважно, — корреспондент морщится. — Я вот только думаю все: как-то не так мы снимаем. — Солнце не с той стороны? — интересуется оператор, жадно затягиваясь. — Какое, на хрен, солнце. Я вот думаю: при чем тут интервью — это же полнометражный докфильм вырисовывается Ант СКАЛАНДИС, Сергей СИДОРОВ ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 7 2 0 0 1 42 |
