Техника - молодёжи 2001-12, страница 32

КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ

™ все дороги

1

По утрам Игорь Митрофанов ходил на работу пешком. Институт физики пространства, выстроенный еще в хорошие времена, располагался на окраине городка, там, где тихие деревянные улочки, с песчаными дорожками вдоль окруженных садами домиков, переходили в овраги и буераки, заросшие дикой бурьянной травой. Городок приходилось пересекать по диагонали — два высотных дома для сотрудников были выстроены тоже на окраине, и пешая ходьба занимала около сорока минут.

Это время Игорь не считал потерянным, поскольку неспешное передвижение мимо знакомых, потемневших от времени домов было приятным. Он сам родился в глухом сибирском селе и, хотя лет с четырнадцати жил в городе, тихая сонная жизнь этих подворий, неспешное течение времени над ними будили в его душе светлую и легкую печаль о днях, давно прошедших и невозвратных. Впрочем, невозвратных ли? Иногда, как, например, сегодня утром, Игорь готов был признаться себе, что выбор научного направления, которым он вот уже более десяти лет занимался, в немалой степени определялся этим стремлением вернуться в прошлое.

Во время таких прогулок хорошо думалось, и Игорь, умиротворенный окружающим, не просто подводил итоги или намечал планы на предстоящий день, но обдумывал философские аспекты единой теории времени, пытался увязать ее с конкретными формулами матриц пространственных возмущений — словом, делал все то, без чего его работа как теоретика была бы немыслимой. Конечно, все расчеты он проводил на компьютере, но без этих «отвлеченных» рассуждений вся цифирь теряла смысл. Зорину хорошо: его интересовала чистая теория (Игорь всегда говорил «голая», чем выводил из себя Зорина), ей он посвятил всю свою жизнь, а для этого, кроме компьютера да бумаги с карандашом, ничего не нужно. Конечно, он и сам пытался интерпретировать результаты своих выкладок, но получалось достаточно беспомощно, и года через три с того момента, как начал сотрудничать с Игорем, Зорин во всех случаях, требующих решения прикладных проблем, отсылал интересующихся к нему. В том, что теория времени была официально выделена в отдельное научное направление и создана группа, ей занимающаяся, есть и немалая заслуга Митрофанова.

2

В это утро погода выдалась как раз такая, какая особенно нравилась Игорю. Небо было затянуто сплошным белесым покровом, сквозь который едва угадывалось солнце. На все вокруг накинул свой легкий флер туман. Он не скрывал окружающее, а лишь слегка растушевывал контуры и приглушал краски. Сады за потемневшими от времени, сырыми до черноты дощатыми заборами почти потеряли листву. Лишь поздние яблоки зеленели на оголившихся ветках; летом они были незаметны. Как обычно, мысли Игоря текли неспешно, легко переходя от одной к другой: работа, давно перешедшая в стадию эксперимента, близилась к завершению, после чего придется ее передавать в Академию, которая либо форсирует ее, вплоть до создания отдельной лаборатории или даже института, либо тихо прикроет... Надо не забыть попросить Виктора повторить последние спектрограммы, они заметно выпадают из серии... В последнее время я что-то очень уж уставать стал, даже просыпаюсь с несвежей головой, видимо, справедлива невеселая шутка, что если вам за сорок, и у вас по утрам ничего не болит, то вы, скорее всего, уже умерли... Вот и дом с балкончиком, здесь обычно присоединяется Татьяна, однако сегодня ее что-то не видать...

Татьяна Сергеевна, научный сотрудник из их группы, вот уже полгода тоже каждое утро добиралась до института пешком, присоединяясь к Игорю на середине пути. Ее специализацией были побочные явления хронокластового пробоя, все те электромагнитные излучения, которые, собственно, и вызывали сброс автоматики. Экранироваться от них в принципе невозможно, поскольку экраны защи

щают от излучения извне. Наоборот, хронокластовый перенос вызывал всплеск излучения изнутри. Вплотную это с теорией завязано не было, поэтому по работе близко они не контачили.

Таня была девушка спокойная, разговорами особенно не надоедала, не мешала думать о своем, и он довольно скоро перестал раздражаться ее присутствием, и только сейчас, когда ее на обычном месте не оказалось, ему вроде стало чего-то недоставать. Это ощущение через пару минут забылось, и он опять полностью отдался своим мыслям. Впереди между домами то появлялось, то вновь исчезало, заслоненное темными от сырости крышами, стеклянное здание института.

3

Зорин, как только Игорь появился, кинулся к нему. Виду него был трагический, и Митрофанов не сразу понял, что ничего страшного не произошло. Просто по электронной почте пришло уведомление Вычислительного центра Академии наук о том, что их расчеты включены в очередь на начало следующего полугодия. Это, конечно, было неприятно: от результата расчетов зависело составление планов работ группы не только на ближайшее время, но и на несколько лет вперед. Игорь и сам было приуныл, но Зорина успокаивал и предложил собрать всю группу — может быть, вместе удастся что-либо придумать. Зычный голос аспиранта Виктора раскатился, удаляясь, по коридору, и через несколько минут все пятнадцать человек собрались в общей комнате. Действительно, выход нашли: кто-то вспомнил, что у Петра Мерзлякова из Лаборатории сильных взаимодействий друг работает на ВЦ геофизики, поэтому Людочке поручили обаять Петра и пристроить к геофизикам внеплановую работу. Как только все утряслось, Зорин потерял к происходящему интерес, ему не терпелось вернуться к компьютеру. А Игорь заметил вдруг, что в комнате нет Татьяны Сергеевны, и поинтересовался:

— Кто-нибудь знает, что стряслось с Татьяной?

— Она звонила — с матерью плохо. Скорую дожидается.

Игорь кивнул головой и тут же забыл об этом. Подозвал

Яниса Круминьша и пошел с ним в пристройку, где находились мастерские и экспериментальная лаборатория.

4

Несмотря на то, что образец являлся экспериментальным, выглядел он просто замечательно. Это целиком была заслуга Круминьша. Хотя в Институте имелась неплохая собственная база, Круминыи заказывал детали на заводах — с хромировкой, со всяческими прибамбасами. Подумать только — всего два года назад, собрав на живую нитку из стандартных приборов макет, они впервые отправили на четыре минуты вперед мышонка — обычного серого мышонка, домовую мышь. На радостях они с неделю закармливали его сыром и начинкой из пирожков, а потом торжественно отпустили на свободу.

Сейчас это даже внешне была вполне нормальная установка, и не подумаешь, что самодельная. Модерновые автомобильные сиденья (установка задумывалась двухместной) были обнесены легкими ажурными поручнями и снабжены плавно выгибающимися плексигласовыми колпаками. Они словно всегда здесь находились, хотя Игорь знал, что это Круминыи притащил откуда-то старинные телефонные будки, с которых и снял колпаки. Митрофанов, а еще более Зорин выходили из себя, считая, что работы идут слишком медленно, но Яниса Круминьша заставить сделать что-либо на скорую руку, или «на соп-плях», как он со вкусом это называл, было невозможно. Вообще он по-рус-ски говорил хорошо, только слишком твердо выговаривал слова. Кстати, внешне Янис вовсе не соответствовал общепринятому представлению о прибалтах — жгучий брюнет со смуглой кожей, он, скорее, походил на южанина. Теперь Игорь, конечно же, был доволен, что им с Зориным не удалось настоять на своем — так оно было гораздо лучше. Серьезней. Основательней.

В группу хроноисследований Круминьша привел именно он, Игорь. Зорин, руководитель группы, взял Яниса с большой неохотой, и мнение свое изменил лишь спустя полгода, когда убедился, что новый сотрудник не помышляет о

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 12 2 0 0 1

30