Техника - молодёжи 2002-02, страница 69

скажет сам Михайло Васильевич». Браге уложился в регламент.

От стола президиума поднимается толстощекий богатырь в красном, шитом золотом камзоле с огромными, до локтя, голубыми обшлагами, украшенными золотыми листьями и цветами рябины. Из-под распахнутого камзола сияет жилет с золотыми узорами на зеленом бархате, из-под него — белоснежная кружевная манишка, кружевные отвороты рукавов волнистыми цветами облегают запястья рук. «Хорош! — не скрывают восхищения русские бородачи-часовщики: — Знай наших!»

Наряд академика затмил астрономическую одежду Тихо Браге — темно-синюю мантию, увенчанную складчатым воротником; что уж говорить о скромной темно-зеленой робе председательствующего Галилея. Старик не забыл крутнуть барабан шахматных часов — регламент держит. Прост песочный механизм, а вот поди ж ты — заменил швейцарскую «Омегу». Ломоносов, по русскому обычаю, трижды раскланялся перед почтенной публикой. «Милостивые государи! Буду краток. Приготовить медную или, если угодно, серебряную дробь можно следующим образом. Сначала нужно вытянуть из металла тончайшие нити — толщиной в волос; затем нарезать из них самые короткие цилиндрики так, чтобы их оси были приблизительно равны диаметру волоса (0,05 мм. — Ю.Е.)». Эксперты — технологи XXI в. мысленно вопрошают себя: «Как же Михаил Васильевич собирался осуществить такую нанотехнологиче-скую (микроскопическую) операцию? И поныне она является наисложнейшей задачей!» Академик читает мысли экспертов с опережением: «Дабы сократить скучный труд, следует приспособить ножницы таким образом, чтобы отрезать сразу много кусков. Достаточное количество этого материала смешать с толченым углем, положить в тигель, закрепить глиной и действием огня расплавить, пока все частицы не обратятся в шарики. Эти шарики, очищенные от угля и отполированные трепелом (инфузорной землей, состоящей из кремнистых панцирей диатомовых водорослей) в замшевом мешочке, будут пригодны для устройства высыпных часов: они мелки, гладки, равны, тяжелее песка; и, в сущности, это будет жидкое Bi щество, поверхность которого будет свободна от колебаний и от сцепления частиц». Как глубоки и емки формулировки Ломоносова! Действительно, металлический порошок обладает большей стабильностью, чем песок, оставаясь текучей средой, частицы которой не сцеплены в монолит, как в металле. А полирование металлических шариков трепелом в мешке? — это же современные способы зачистки деталей свободным абразивом во вращающихся и качающихся контейнерах; отливок и поковок — чугунной дробью в галтовочных барабанах. На две сотни лет вперед глядел Михаил Васильевич! Сегодня тонкодисперсные металлические порошки получают в промышленных масштабах на электроискровых установках,

воздействуя в воде на гранулы металла электрическими разрядами (V = 600 В) с частотой импульсов 3 — 5 кГц (а.с. № 833377, 1981 г; № 1025494, 1983 г. и др.). Процесс электроэрозионной обработки, открытый супругами Б.Р. и Н.И. Лазаренко в 1943 г., в тысячи раз превосходит по производительности способ Ломоносова... Меж тем докладчик успел нарисовать конструкцию высыпных часов из двух стеклянных сосудов, в которых вместо просверленной пластины установлена двухсторонняя, весьма гладкая, стальная воронка. «И если высыпные часы рассчитаны на час, то перевертывания будут означать

часы, и можно соединить ось с колесом, имеющим часовые деления». М.В. Ломоносов закончил свое сообщение, удивив присутствующих простотой и удобством высыпных часов с механической передачей на циферблат.

Маятниковая эпоха: от Галилея Гюйгенса к Бомарше и Бреге, далее в XXI век

«Дамы и господа! Тончайшие знатоки и хранители хроноса! — начал речь Гюйгенс. — Галилей первым толкнул маятник, дал ход маятниковому регулятору. Я узнал об этом от парижского астронома Буйо после выхода моего трактата «Часы» («Horologium», 1658 г.). Ему переслал чертеж часов Галилея герцог Тосканский Леопольд. Молодой человек, — по-французски обратился Гюйгенс к седому, лысому часовщику в сюртуке, как оказалось, швейцарцу Аб-рагаму Бреге, — поставьте, силь ву пле, модель часов Галилея сюда на стол, чтобы все видели». Абрагам Луивич понимающе улыбнулся — как никак, почти на все сто двадцать моложе Гюйгенса, еще бы его парик, да жаль, из моды вышел — и торжественно понес к столу

полуметровую деревянную конструкцию. Подвигав ее на столе так и эдак, он нашел наиболее наглядную диспозицию, которую наш художник передал с условно прозрачной стойкой (рис. 3,а). Мы видим маятник на оси в верхнем кронштейне; двурогую вилку на той же оси; храповое колесо с поперечными штырями на ободе; один из них бодает («штыряет») нижним рогом вилка, упершись верхним рогом в изогнувшуюся пластину-пружину. При обратном ходе маятника нижний рог отойдет от штыря, а верхний упрется в зуб храпового колеса и удержит оное от проворота.

Гюйгенс качнул маятник; забодалась вилка, толкая рогами штыри и зубья храповика, запрыгала изогнутая пружина. Взоры присутствующих устремились на галилеевскую модель. В наступившей тишине слышались равномерные толчки механизма. «Как китайца быстро-быстро палочками кушает», — похвалил работу Сюй Сян Хо, специалист по водномеханическим часам, прибывший из Поднебесной. Дружный смех задержал Гюйгенса. Улыбнувшись, он продолжил: «Мне льстит, что, не зная изобретения великого ученого,

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 2 2 0 0 2

51