Техника - молодёжи 2003-01, страница 49нием жилья и содержания. Да, собственно, меня и запирать не стали — по двум причинам сразу. Во-первых, без своих пиявочек и их профилактического воздействия я через пару месяцев превратился бы в растение, отличающееся от лопуха и крапивы разве что неспособностью к фотосинтезу. Комплексное обследование показало, что я уже доигрался до полного привыкания по типу наркотической зависимости И куда ж мне теперь было деться9 А во-вторых, они собрали солидныи консилиум и поставили мне диагноз: «Маниакально-депрессивный психоз на почве развившейся вялотекущей шизофрении. Особое примечание: склонен к несанкционированному лечению людей без гарантированного результата с использованием клинически не апробированного материала». В общем, вздумай я заартачиться, только начни права качать, и уже на вполне законных основаниях загремел бы в «палату №6». А так эта грозная бумажка лежит в сейфе у Виссарио-ныча без движения вместе с рукописью, которую вы читаете и которую я имел возможность написать в свободное от работы (или лечения?) время. Вот так, и не осуждайте меня за то, что я столь быстро и легко примирился с нынешней участью. Мне здесь и впрямь хорошо: кормят, поят, дают работать, пиявочек-подружек строго по мере надобности к голове допускают. Грех жаловаться. Да и куда? Если сам городской голова Никодим Поросеночкин раз в неделю у главврача процедуры проходит всякие, в том числе и пиявочные. Так что, будете в Мышуйске, заходите. Интересно, для кого я последнюю фразу написал? Давно же и всем известно, что из Мышуйска ни одна собака не выйдет, ни один голубь почтовый не улетит. Ох, не иначе мозги опять отказывают. Пора мне у Клементия Виссарио-ныча очередной сеансик пиявкотерапии выклянчивать. На том разрешите откланяться. Здоровья всем и ума побольше. Искренне ваш Зосипатор Знахарев На некоторое время в кабинете главврача повисла гнетущая тишина, и сделалось слышно, как злая осенняя муха с безнадежным жужжанием бьется головой о стекло. Форточка была распахнута настежь, но муха-дура ее не видела. Корреспонденту «Мышуйской правды» отчего-то стало жаль несчастное насекомое, и он чуть было не вскочил мухе на помощь. Но Клементий Виссарионович поднялся первым и нарушил молчание. — Вот вы и познакомились с этим удивительным документом, дорогой товарищ, — проговорил он, аккуратно собирая в стопочку пожелтевшие листы рукописи Знахарева и направляясь к сейфу. — С собою дать не могу. — Понятно, понятно, — кивнул корреспондент. — Да и к чему они мне? Вы же все от начала до конца вслух прочли, а у меня диктофончик включен. — Очень хорошо, — главврач уселся обратно в кресло и сдвинул очки на лоб. — Вы, конечно, публикуйте у себя в газете этот материал, но только с одним необходимым до-полненьицем. — Это с каким же? — заинтересовался сотрудник «Мышуйской правды». — Следует обязательно поместить рядом мой научный комментарий или, если угодно, votum separatum главврача. — То есть ваше особое мнение, — проявил эрудицию газетчик. Главврач кивнул. — Так вот. Если вы давно в Мышуйске, то понимаете, что в моей клинике нет безнадежно больных людей. И в то же время во всем городе нет абсолютно здоровых. Все мышуйцы — мои потенциальные пациенты. — Да, да, — согласился журналист. — Я тоже в свое время провел здесь несколько недель. — Так вот. А что касается Знахарева, мы здесь имеем довольно тяжелый случаи Его пиявки от дурости — мощнейшее психотронное оружие. Знаете, когда я это понял? Когда, еще будучи на свободе, Зосипатор решил подлечить Прокофия Кулипина — нашего самого знаменитого изобретателя. Чем дело кончилось, знаете? Прокофий избавился от дурных снов, от пагубной привычки к алкоголю и тремора. Но вместе с тем и от своего таланта. Вот уже больше трех лет его не посещала ни одна идея. То, что Знахарев называет дуростью, — на самом деле есть творческое начало — А как же он сам? — удивился корреспондент. — Ведь только на пиявках вся его деятельность и держится. — Правильно, он сам — исключение Возможно, Знахарев элементарно вытягивает творческую энергию из дру^ гих людей и впрыскивает ее себе. Представляете, как он опасен! Изолируя его в своей клинике, я просто стремлюсь уберечь город от полного отупения и озверения. А возможно, и не только город. Возможно, весь мир от гибели спасаю. — В каком смысле? — А вспомните, как Зосипатор хотел уйти из Мышуйска и не смог Это был первый случай подобного рода. До этого от нас уезжали и улетали все, кто хотел Между прочим, в кругах, близких к генералу Водоплюеву, утверждают, что именно тогда и опустился на город некий энергетический колпак, проницаемый лишь в одном направлении. Само мироздание сопротивлялось знахаревской «борьбе с дуростью»! — Жуть какая! — выдохнул журналист. — Неужели это правда? Клементий Виссарионович не успел ответить, потому что дверь кабинета внезапно распахнулась, и на пороге объявился взлохмаченный и сильно перепуганный человек в больничной пижаме. — Что такое, Филипп Индустриевич? — заботливо поинтересовался главврач. И тут же отрекомендовал вошедшего представителю прессы: — Доктор физиологических наук Филипп Индустриевич Мозжечков. — Клементий Виссарионович! — взмолился Мозжечков, чуть не плача. — Этот бандит Знахарев опять бегает за мною со своими пиявками. — Вот безобразник! Я ж ему выдал четыре особи исключительно для личного пользования в профилактических целях. — Знаю, — тяжело дыша, отвечал Мозжечков, — так он по ускоренной методе сам отстрелялся, потом пиявок в охапку и за мной бегом, а мне же каких-нибудь два дня осталось — и все! Я завершаю величайший труд эпохи Я, наконец, понял принцип формирования скорлупы в человеческом организме. Ради всего святого, избавьте меня от этого вредителя! И тогда уже в нынешнем году женщины смогут откладывать яйца!.. — Успокойтесь, Филипп Индустриевич, санитаров вызывали? — Да, они держат его, но... — Хорошо, — главврач поднялся, — я сейчас лично во всем разберусь. Вот видите, — повернулся он к корреспонденту уже в дверях. — Надеюсь, теперь ваша газета напишет правду о больнице имени Вольфа Мессинга? Я очень, очень рассчитываю на ваш профессионализм и объективность. ■ Рисунки Виктора ДУНЬКО |