Техника - молодёжи 2003-05, страница 59

вой границы», жалуясь при этом на непрекращающиеся захваты царскими подданными норвежских земель. В данном случае, конечно, имелись в виду вотчины Печенгского монастыря, с существованием которых датчане никак не могли примириться. В целом не случайно усиление политической активности датчан в этом направлении совпадает по времени с ведением Россией изнурительной Ливонской войны. Король, вероятно, полагал решить лапландский вопрос в свою пользу, надеясь, что ослабленное соседнее государство все же уступит свои заполярные земли. Но его расчет, как показали дальнейшие события, не оправдался. Надо сказать, русская сторона никогда прямо не отказывалась от проведения переговоров, но многие планировавшиеся съезды по разным причинам срывались или заканчивались для датчан безрезультатно. Порой они умышленно затягивались царскими подданными, которые, естественно, были заинтересованы в сохранении существовавших рубежей. Потеряв, в конце концов, терпение, датский король в 1582 г. направил к мурманскому побережью и в залив св. Николая, как тогда называлось Белое море, военную эскадру под командованием Эрика Мун-ка. В инструкции норвежцам предписывалось нападать на иностранные торговые суда в Кольском заливе, «ибо Кола принадлежит настолько же Норвегии, насколько и России», но, в то же время, грабить русских запре

щалось под страхом смертной казни. Попутно датские моряки должны были наносить на карту гавани Лапландии, измерять их глубины, то есть проводить ту работу, которую задолго до этого пиратского рейда осуществил Салинген, занимавшийся прежде торговлей. Кстати, его корабль тоже был ограблен во время налета, после которого голландец, видимо, и предложил свои услуги королю, тем самым обезопасив себя и избавив датчан от лишних хлопот по сбору разведывательной информации.

Эрик Мунк нанес серьезный урон становищам северного Мурмана и ограбил несколько европейских торговых судов, в связи с чем в Копенгаген Иоанном Грозным была послана про-тестная грамота, в которой царь требовал наказания виновных и дознания в отношении тех, «кто разбил у наших пристанищ английских и брабанских гостей». Следствием проведенной враждебной акции стало возведение в Коле острога и учреждение в ней воеводской власти, что привело лишь к укреплению русского присутствия в Лапландии. Датчанам оставалось, как и в прежние годы, удовлетвориться сбором дани в лопских погостах и надеяться на сдвиги в переговорном процессе.

НЕСМОТРЯ НА МНОГИЕ БЕДСТВИЯ,

выпавшие на нашу страну в конце XVI и особенно в начале XVII в., русские цари Феодор Иоаннович, Борис Годунов, Василий Шуйский, а позже и Михаил Феодорович Романов проводили

твердый курс в отношении Дании, отвергая все ее посягательства на Кольский полуостров. Каждый вступавший на престол государь подтверждал жалованные грамоты Печенгскому монастырю, выданные его предшественниками, а кольские воеводы неизменно получали строгие наказы из Москвы по недопущению датчан в русские владения.

Пытаясь реализовать свои экспансионистские планы, Кристиан IV прибегал к разнообразным средствам (и не только дипломатическим): от предложения выкупить Лапландию до бракосочетания его брата Ганса и Ксении Годуновой, которое могло быть обусловлено передачей Дании кольской земли в качестве приданого. По крайней мере, на такой вариант, возможно, и рассчитывал датский король. Забегая вперед, отметим, что и этому плану не суждено было сбыться, причем не столько из-за неожиданной смерти принца, постигшей его вскоре по прибытии в Москву, сколько по неуступчивости русских. По условиям брачного контракта, Гансу предполагалось передать в виде подарка лишь Тверское княжество. В данном случае подразумевалась экономическая сторона сделки, но отнюдь не присоединение этой земли к королевству. Но в ходе переговоров датские послы, а среди них находился и Салинген, стали настаивать на строительстве в Твери протестантских церквей, что было незамедлительно отвергнуто. Безусловно, намерения Годунова пород

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 5 ' 2 0 0 3

56