Техника - молодёжи 2003-05, страница 60

ниться с датским королем были вполне искренними (о чем свидетельствуют члены датской делегации), но поступаться духовными ценностями своего отечества царь и не думал.

Затем послы безуспешно пытались договориться о разделе Лапландии «вдоль и ширину» постоянно затрагивая наболевшую для них тему. В случае отказа послы, в соответствии с данной им инструкцией, должны были предложить за Кольский полуостров 50 тыс. талеров (сравнительно малая для столь обширной территории сумма) — якобы для возмещения расходов, понесенных при возведении монастырей, церквей и других сооружений. Если и это предложение не принималось русскими, то Годунову навязывался вариант раздела Лапландии «на две части с тем, чтобы северная отошла к королю, а южная к царю». Очевидно, что в случае реализации такого проекта к Дании перешли бы богатейшие мурманские промыслы с обустроенными становищами, а главное, под ее контроль подпала бы вся северная торговля нашей страны Окончательно отсекая Россию от Баренцева моря, датчане в любой момент могли бы перекрыть морские коммуникации, ведущие к устью Двины. А ведь хорошо известно, что они и раньше предпринимали попытки по недопущению иностранных торговых судов в гавани Русского Севера. Обсуждать вопрос о продаже Лапландии дьяки вообще отказались, не без гордости заявив, что «хотя у царя много земель, но собственности своей он не уступит королю, если бы тот и предложил ему и пять раз по сто тысяч».

В процессе переговоров датские послы ссылались не только на упоминавшиеся выше ненадежные сведения европейских историков, но и представили, в подтверждение своей позиции, одиозную ландкарту Салин-гена, на которой Кольский полуостров относился к норвежским владениям. Дьяки, естественно, скептически восприняли эту информацию, а сам Борис Годунов заметил (явно не без иронии): «Нечего доказывать принадлежность Лапландии Норвегии ссылками на историков. Историки много пишут, но не всегда передают истину. Свидетельства живых людей имеют гораздо большее значение» В этой связи небезынтересно привести сведения подданного Дании Кристиана Вит-фельда, проживавшего некоторое время на Мурмане, согласно которым Кола была основана на русской земле, а в этом факте датчанин нисколько не сомневался. Ведь свои показания он дал еще в 1559 г по просьбе королевского посла в Москве Клауса Урне, однако их сознательно скрывали на переговорах от русской стороны. Напротив, в датских грамотах постоянно акцентируется внимание на незаконности возведения Колы, якобы стоящей на норвежской территории.

Перемещение с конца XVI в. международного торга с Мурмана в Архан

гельск, казалось бы, на века обрекало на запустение Кольский полуостров с его незамерзающими заливами. И все же наши государи осознавали стратегическое положение Мурмана и, конечно же, догадывались об истинных намерениях своих навязчивых, а порой и довольно агрессивных соседей. Видя неуступчивость Москвы, датчане в 1623 г. спровоцировали очередной вооруженный конфликт. Тогда их эскадра основательно разорила беззащитное мурманское побережье, учинив погром в отношении европейских судов, направлявшихся для торга в гавани Поморья. Несмотря на военный нажим со стороны Дании, оба государства одновременно продолжали вести очередные переговоры относительно женитьбы молодого царя Михаила Феодоровича на королевской племяннице Доротее Августе. Король опять пытался разрешить лапландский вопрос путем заключения брачного соглашения, но из этого снова ничего не вышло.

Когда Дания в 1624 г вступила в неудачную для себя Тридцатилетнию воину, датским властям стало не до «северных территорий», которые уже не имели для Кристиана IV первостепенного значения. В результате вызванного войной экономического упадка существенно активизировались торговые отношения с Россией, поскольку королевство (и в особенности Норвегия) крайне стало нуждаться в хлебном импорте который тогда достиг внушительного объема. И можно

ношениях с Россией. А вот русско-норвежская граница была окончательно урегулирована лишь в 1826 г., но к этому времени Норвегия вошла в состав другого скандинавского государства — Швеции. Сейчас пограничный рубеж, почти как и в старину, проходит по Паз-реке, на левом берегу которой возвышается храм святых благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба. Это самый крайний на севере России форпост Православия, каковым он и являлся во времена его основателя преподобного Трифона Пе-ченгского.

В ЗАКЛЮЧЕНИЕ хотелось бы еще раз подчеркнуть, что наши предки дорожили каждой пядью родной земли и, невзирая ни на какие бедствия, часто выпадавшие на их долю, делали все от них зависящее для того, чтобы отстоять даже самые отдаленные окраины своей Отчизны. Им удалось удержать Русскую Лапландию не только во времена неудачной Ливонской войны, но и в ходе непрекращающихся столкновений со шведами, которые совершали жестокие и разорительные военные экспедиции в поморские области. Особенно важно было защитить Русский Север в Смутное время, когда нашему государству грозил, казалось бы, неминуемый распад. Наконец, важно отметить, что для разрешения территориальных споров даже в то далекое время государства не обязательно прибегали к кровопролитным войнам. В этой связи история с наду-

без преувеличения сказать, что, благодаря именно русскому хлебу, норвежское население избежало повального голода и мора о чем свидетельствовали королевские грамоты, направленные в Москву царю Михаилу Феодоровичу. Сильно ослабевшая Дания после выхода из войны практически больше не затрагивала лапландского вопроса, переставшего отныне являться камнем преткновения в от

менным «лапландским вопросом» весьма показательна. При попытках его урегулирования русской стороной использовались исключительно дипломатические средства И вот результат «окончательного решения» этого вопроса в своих интересах датские короли так и не дождались. ■ На снимках — ландшафты Кольского полуострова — Русской Лапландии.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 5 ' 2 0 0 60