Техника - молодёжи 2003-07, страница 31

я запомнил Олега из Уфы Он раньше всех научился ходить, и ему выдали темно-желтые штанишки с помочами, перекрещенными на груди. Мы искренне завидовали «первым» и тайком вечерами пытались самостоятельно вставать на ноги — получалось, но не всегда.

Вот и меня начали учить ходить, одарив шортиками из черного вельвета. Я ходил по длинному балкону, держась с двух сторон за специальные поручни В день экзамена мне предстояло

Особенно громко гудели маневрировавшие паровозы, когда они проезжали около вокзала, — пол трясло

Чем дольше мы ехали, тем становилось холоднее. Наконец, прибыли в Москву, на Казанский вокзал. Два дня мы ничего не ели, мерзли и ждали куда-то пропавших сопровождающих. Мы были в забытьи и молчали.

Вдруг пришли наши пропавшие, а с ними — шумная женщина. Ею оказалась моя мама Она властно раздела меня донага, протерла лицо и тело,

институт, аспирантуру, университет, работал, обзавелся семьей. Казалось, навсегда позабыл оккупацию. Но судьбе было угодно, чтобы я еще раз появился в местах своей детской одиссеи.

В 1971 г я побывал на горнолыжной базе «Алибек». Познакомился с капитаном в отставке К.А. Белецким, по его военному маршруту на горных лыжах спустился с Марухского перевала Мне посчастливилось побывать у братской могилы погибших детей и у

Олег Курихин (в центре) в детском саду № 5 г. Кунцево Московской обл. Июль 1945 г.

пройти голышом, босым по траве — чтобы врачам были видны мои спина и ноги. Две медсестры из местных жителей готовили меня к испытанию. Они подталкивали меня слегка и говорили: «Иди». Когда же я падал, они поднимали меня, и все повторялось. Я же еще не мог ходить самостоятельно и старался энергично ползать по траве. Однажды я заполз в коровий помет. От него исходил душистыи аромат¹ Мы же так устали от противных запахов хлорки и карболки, которые ежедневно разбрызгивали в палатах. Я перемазался в помете, и, счастливый, позвал «училок» Они завизжали и побежали за русскими нянечками А те рассмеялись и вымыли меня холодной водой.

В ноябре нашу вторую группу собрали в дорогу. Детей уложили в гипсовые кроватки, автобусом привезли в Черкесск и сложили на полу частного дома. Через приоткрытую дверь заглядывал черноволосый мальчик лет двенадцати. Он привел друзей. Они указывали на нас пальцами, говорили на непонятном языке и убегали Нас перенесли в вагон. Мы поехали, и за окном я видел движущуюся природу. Как это мне нравилось! Но над всеми чувствами доминировал голод, всегда очень хотелось есть. Помню, как мы лежали на лавках в здании вокзала Ростова-на-Дону. Я слушал песни по радио. Особенно мне запомнилась: «По дороге длинной, что вела под уклон, вдруг да появился лихой эскадрон .».

обнаружила записанные в историю болезни родинки и окончательно убедилась, что нашла сына. Мама одела меня во все чистое. Потом всех детей угостила мандаринами, сдала сопровождавшим гипсовую кроватку и старую одежду, расписалась в получении сына, завернула меня во что-то теплое и понесла в новую жизнь, начавшуюся тут же.

В вагоне метро удивлялись, почему маленькая женщина несет такого большого мальчика. Мама охотно делилась своей радостью, и все желали мне скорейшего выздоровления. Больше всего меня поразила «лестни-ца-чудесница» — эскалатор на станции метро «Белорусская». Завороженный, я с удивлением смотрел вверх В электричке было пустынно и холодно На нашей остановке «Рабочий поселок» она не останавливалась, и мама, утопая по колено в снегу, несла меня домой два километра от станции Сетунь.

И ВОТ Я ДОМА. Случилось это 14 декабря 1944 г. В нашей комнате было тепло, и горела коптилка. Рядом сидел мой 14-летний брат Игорь, вошли соседские девочки Наташа и Тамара. Мама очень радовалась и говорила громко. Я был очень счастлив.

Вскоре я научился ходить и в 1945 г. поступил в школу. Я прожил яркую послевоенную жизнь ухаживал за слепым, недостреленным немцами своим дедом, побывал в разных городах, в учебе был почти отличником. Увлекался спортом, радиолюбительством, музыкой, закончил техникум, заочный

Медсестра санатория «Горное ущелье» (на территории которого во время войны располагался детский санаторий «Ешиль-Ада>•) Лидия Николаевна Калинич. Апрель 1971 г.

вечного огня в бывшем моем санатории «Горное ущелье». Я познакомился с Б.С. Зараховичем и его женой Марией Павловной, медсестрой Л.Н. Калинич, пережившей оккупацию и осуждавшей «якшавшихся с немцами» своих незамужних коллег. Вернувшись в Москву и обсуждая открывшееся мне со своими товарищами по работе, я с удивлением узнал, что сидевший рядом со мной экономист М.И. Аркушин участвовал в подготовке к выселению чеченцев и, в силу особенностей своей бывшей службы в НКВД, хорошо знал, что именно происходило во время оккупации Северного Кавказа. А сотрудница соседнего отдела ГН. Крутикова сама жила в Теберде при немцах. Ее, еврейку, спасла от гибели карачаевская семья, выдавая за племянницу Эти и многие другие люди немало мне поведали о тех днях. Мои чувства были им понятны, и все они как один говорили: «Олег, тебе повезло».

В 1991 г я вступил в Союз бывших несовершеннолетних узников фашизма. А спустя четыре года узнал, что почти все, с кем я был в Теберде, к тому времени умерли. Лишь в Благовещенске Амурской области жил очевидец тех событий А.П. Хлебников.

Я утвердился в мысли: меня спасли, и мой долг — помнить спасителей, радоваться жизни, трудиться, помогать другим. ■

ТЕХНИКА-МОЛОД ЕЖИ 7 2 0 0 3

29