Техника - молодёжи 2004-11, страница 60

ния каких-то новых боеприпасов — вполне, особенно если они представляют угрозу для обычных сооружений полигона. При гибели последней четверки туристов, в глубине леса, обычная авиабомба повалила бы и несколько деревьев, чего не произошло. Это наводит на мысль об объемном взрыве.

То, что такие боеприпасы в СССР начали разрабатывать через десятилетие после данных событий, не о чем не говорит. Те, кто их разрабатывал потом, могли просто не знать о предшествующих работах.

Идея боеприпаса объемного взрыва (БОВ) очень проста и, вероятно, приходила не в одну голову и не один раз. Обычная взрывчатка содержит в себе как горючее, так и окислитель. Обычный воздух на 30 % состоит из кислорода, который является хорошим окислителем. Если вместо окислителя из состава взрывчатки использовать кислород воздуха, то при равной массе взрывчатого вещества можно значительно повысить мощность взрыва. Но для этого нужно смешать горючее с окислителем (в данном случае воздухом), т.е. распылить горючее в виде порошка, аэрозоля или газа. При испытаниях обнаружилось полезное для военных свойство: облако горючего перед взрывом может «затекать» в доты и блиндажи, уничтожая всех, кто там находится. Обнаружились и минусы. Главным из них стала большая чувствительность БОВ к параметрам атмосферы — температуре, давлению, влажности и скорости ветра. Все это требует точной регулировки боеприпаса объемного взрыва перед применением.

Скорее всего, в районе «Горы мертвецов» и проводились подобные испытания в условиях зимы. На обычных полигонах это было опасно из-за их неприспособленности к действию объемного взрыва. Да полигон как таковой был и не нужен. В самолете производилась настройка взрывателя и авиабомба сбрасывалась. Взрыв фиксировался визуально и на кинопленку. Потом вновь производилась регулировка и новое бомбометание, пока не удастся добиться наиболее мощного взрыва и стабильности срабатывания.

По воспоминаниям следователя, который вел дело о гибели туристов, многие ветки многих деревьев в месте, где нашли погибших туристов, были, как бы слегка подплавлены или обожжены, но равномерно, а не как при обычном взрыве, когда эпицентр вычисляется достаточно легко. Да и различные наблюдения светящихся объектов, частые в то время и в тех местах, могли быть наблюдениями «холодных» испытаний, когда вместо горючего боеприпас снаряжался ка-ким-либо светящимся (или хорошо заметным) составом. При этом происходил реальный подрыв авиабомбы и изучался характер поведения обра

зовавшегося облака. Это нужно для подбора навески и формы заряда, создающего взрывчатую смесь.

На мысль об объемном взрыве наводит и относительно малое начальное давление в момент детонации (ребра поломаны, а деревья не повалены).

При чтении дневников участников трагического похода настораживает такой факт — они встречают довольно много следов и знаков манси, которые, однако, пропадают при их приближении к месту будущей трагедии. По службе в армии такое положение вещей мне знакомо. Хотя полигон нашей части был расположен недалеко от населенных пунктов, и, конечно, не охранялся (и тем более — не был огорожен), однако случаев отравления местных жителей токсичными компонентами не случалось. Я думаю, что местные манси без важных причин в тот район не совались.

Найденная в том районе воронка, с радиоактивностью на дне, также подтверждает неоднократное использование этого места. Есть данные о находках металлических деталей непонятного назначения,хотя это нуждается в проверке. На размышления наводит и то, что трупы Дорошенко и Кривонищенко пролежали открыто почти месяц, а никакое местное зверье их не тронуло.

Теперь можно восстановить картину гибели группы Дятлова. Проснувшись утром 2 февраля, туристы сняли печку и приступили к завтраку. Одеты были все по-разному, так как спали на разном расстоянии от печки (скорее всего, у самой печки спали Дорошенко и Кривонищенко), постепенно палатка остывала, и туристы понемногу надевали на себя одежду. Возможно, они услышали шум моторов самолета, и даже хотели выйти посмотреть на него (Слободин успел одеть один валенок), когда раздался первый взрыв. Грохот был сильный, возможно, палатку тряхнуло. Кто в чем, туристы бросились из палатки — кто через вход, кто — вспарывая боковую стенку. Выбежав, они, вероятно, пытались понять, что произошло, когда вновь стал приближаться шум самолета, и сначала в небе появилось облако горючего, а потом вновь раздался взрыв. Так как он произошел близко от палатки, туристы бросились бежать, а из-за того, что он произошел между палаткой и лабазом, побежали в противоположном направлении. Они довольно быстро построились гуськом, и, меняясь, когда идущий впереди уставал, начали спускаться к лесу. Бомбометание продолжалось, и они продолжали свое движение к лесу, который казался им надежным укрытием (при объемном взрыве это не так, но знать этого они не могли).

Спустившись к лесу, они остановились и стали наблюдать за тем, что происходит в районе палатки. За нее они очень волновались, ведь там остались лыжи, обувь, одежда и еда. Во

время спуска они разогрелись, а остановившись, стали остывать и мерзнуть (особенно хуже всех одетые Дорошенко и Кривонищенко). Надо было развести костер, и они его развели в таком месте, где можно было наблюдать за палаткой. Теперь перед ними встал вопрос — что делать дальше?

Всем попытаться вернуться к палатке? Пока идет бомбежка, это опасно. Ждать ее окончания? А вдруг она продлится до вечера? Но вернувшись к палатке, они не смогут в ней согреться (а Дорошенко и Кривонищенко надо будет согреться), так как стенки разрезаны, а дрова для печки кончились. Потом придется спускаться к лабазу или ночевать на месте, с перспективой, что утром возобновится бомбометание.

Предпочли другой вариант: несколько человек попытаются вернуться к палатке и принести все, что смогут, а остальные будут готовить ночевку в лесу. Тогда утром они смогут или вернуться к палатке и, забрав ее, спуститься к лабазу, или если бомбометание продолжится, обойти это место и выйти к лабазу в обход. А от лабаза всем попытаться выйти к обжитым местам или послать за помощью несколько человек.

Сначала выбрали место для ночевки. Конечно, оно должно быть в лесу, желательно — в месте, хорошо защищенном от ветра. Примерно в 75 м от костра нашли подходящее место. Здесь надо было сделать настил из веток (лапника), на котором туристы будут ночевать (не на снегу же!).

Дорошенко и Кривонищенко остаются у костра — они хуже всего одеты. Они будут поддерживать огонь, срезать ветки для настила и следить за теми, кто уйдет к палатке. Остальные будут носить ветки и укладывать в выбранном месте. После возвращения группы от палатки все переберутся на настил, и рядом будет разведен новый костер на ночь.

К палатке пошли те, кто лучше одет — Дятлов, Слободин и Колмогорова. Чтобы сэкономить силы, возвращаются по уже протоптанной в снегу тропе. Чтобы уменьшить риск поражения, они идут с интервалом 150—200 м. Первой выходит Колмогорова, примерно в 150 м за ней — Слободин, последним, примерно на такой же дистанции — Дятлов. Остальные в это время заняты сооружением настила: Дорошенко и Кривонищенко срезают молодые пихты, а Дубинина, Тибо-Бриньоль, Золотарев и Колеватов сооружают из них настил. Когда поблизости пихты нужного размера кончаются, срезают одну молодую березку.

Дорошенко и Кривонищенко начинают резать еще по одной березе (березы с надрезами были найдены). Дятлов отошел уже на 300 м от костра, Слободин — еще на 150 м дальше, а Колмогорова прошла уже больше половины расстояния до палатки. Дубинина, Тибо-Бриньоль, Золотарев

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 12 0 0 4

58