Техника - молодёжи 2007-02, страница 23

ческим добыванием пищи, а возможно, — и благодаря ему, человечество перешло на следующую ступень своего развития и научилось выращивать пищу, отойдя от охоты. Причём, всю свою историю человечество постоянно совершенствовалось в умениях эксплуатации и получения «источников жизни», достигнув удивительнейших результатов, останавливаться на которых не намерено.

Что даёт нам приведённая параллель? Принцип экстраполяции при рассмотрении масштабных исторических процессов будущего практически никогда не порождает успешного предсказания. На смену уходящей тенденции приходит другая, предсказать и предвидеть которую человеку крайне сложно. Мы можем видеть какие-то аспекты будущего, но делать по ним масштабные выводы, — сродни гаданию жителей пещеры о происходящем во внешнем мире по движениям теней на стенах пещеры.

Мощь человечества растёт экспоненциально. Растёт физическая и энергетическая мощь (с ростом уровня техники), его интеллектуальная мощь и т.п. Эти процессы взаимосвязаны и взаимообусловлены. Выделяя из них науку, стоит задуматься о том, как будут вести себя все остальные аспекты человеческой деятельности. Если наука зашла в тупик, то будет ли при этом расти, к примеру, энергетика человечества, равно как и прочие его возможности? Таким образом ставя вопрос о науке, Лем ставит вопрос о будущем человечества в целом и все его положения о науке в принципе можно навести и на все прочие аспекты жизнедеятельности человечества: не хватит землекопов, чтобы выкопать нужное ему количество ям (объёмы которых растут экспоненциально); не хватит учителей, поскольку количество знаний, которые надо впихнуть в головы подрастающих оболтусов, постоянно растёт; не хватит электриков, электромонтёров и энергетиков, поскольку объёмы потребления энергии также растут; человечеству не хватит бухгалтеров, юристов и детей юристов, поскольку межчеловеческие отношения становятся всё запутаннее; и так далее. Список можно продолжать очень долго.

Но безвыходных положений для человеческого разума нет — к примеру, проблема недостатка землекопов успешно решается созданием экскаватора.

Выделив в качестве критерия мощи науки количество научных жур

налов, мы должны осознавать ограниченность этого критерия, иначе отсутствие научных журналов будет означать и полное отсутствие науки. Тогда Египет, Греция и Средневековая Европа не имели науки, не будет её и у наших потомков, если они будут обмениваться информацией не с помощью журнальных публикаций, а, скажем, посредством интернет-конференций.

Каждой ступени развития науки соответствуют свои средства внутреннего обращения информации. И попытка сравнивать науку на различных этапах ее развития, пользуясь мерками одного из этапов, приведет к парадоксальному выводу о «конце науки» (или ее раннем отсутствии), как это и произошло в рассуждениях Лема.

В принципе это ответ на Лемов-ские апории вообще — мы не можем судить ни науку будущего, ни науку прошлого, пользуясь как мерилом критериями современной стадии развития науки.

Интересна оговорка: «по крайней мере в Природе». Степень подчиненности человека природным законам определяется слабостью его собственных, человеческих «законов». Об этом будет сказано далее, тем более, что этот аспект затрагивается следующим абзацем:

«В действительности среда быстро ограничивает такой тип роста, в результате чего он переходит в линейный или приостанавливается»

Если принять логику этого рассуждения, то эволюция должна была завершиться на первых бактериях, которые после периода бурного («экспоненциального») роста перешли бы в равновесное состояние. Однако то, что вы читаете данный текст, говорит об обратном. Эволюция не удовлетворяется равновес

ными состояниями. Не удовлетворяется ими и человек, который с незапамятных времен, не смирившись с ездой на подножке эволюции, оседлал её.

«Развитие науки, характеризуемое возрастанием числа научных публикаций, является единственным известным нам процессом, который в течение трехсот лет не изменяет своего поразительного темпа. Закон экспоненциального возрастания говорит, что данное множество растет тем быстрее, чем оно многочисленнее. Действие этого закона в науке приводит к тому, что каждое открытие порождает целую серию новых открытий, причем число таких "рождений" точно пропорционально размерам "популяции открытий" в данное время. Сейчас выпускается около 100000 научных журналов. Если темп прироста не изменится, в 2000 году их будет выходить м_и_л_л_и_о_н ».

Этот парадокс Лема, как и все прочие его апории по поводу ограниченности роста знания, свидетельствуют не столько о кризисе рассматриваемого явления, сколько о кризисе понимания его сути. Наука действительно существует на грани возможностей человечества. Это достаточно молодой феномен (в современном ее виде), и этот молодой росток вполне может не пережить очередных заморозков. Однако говорить, что в возможной гибели науки будут виноваты ее внутренние болезни — неверно. Если науку что-то погубит, то это будет внешнее воздействие. Наука здорова и бодра, хотя и не лишена определенных недостатков.

«Количество ученых также растет экспоненциально. Рассчитано, что если бы даже все университеты и институты США начали с данного момента выпускать только физиков, то к концу следующего столетия не хватило бы людей (не абитуриентов, а людей вообще, включая детей, стариков и женщин). Таким образом, если нынешний темп научного роста сохранится, то через какие-нибудь 50 лет каждый житель Земли будет ученым. Это "абсолютный потолок", который, очевидно, невозможно превысить, потому что в противном случае один и тот же человек должен будет совмещать в себе нескольких ученых сразу».

По мнению Лема, возможности науки можно увеличивать лишь путем экстенсивного наращивания количества ее бойцов. Но этот путь неэффективен (хотя в определен

www.tm-magazin ,ru 21