Техника - молодёжи 2007-03, страница 49
див Элизабет Сиддел в старинное платье из антикварной лавки и уложив в ванну с водой. Позируя, девушке не один день пришлось пролежать полностью одетой в ванне, подогреваемой снизу лишь несколькими масляными лампами. Время от времени они гасли, и Миллес разжигал их снова. Однажды вода остыла, однако продрогшая Лиззи, не желая мешать художнику, молча продолжала лежать в холодной воде. Её парчовое платье намокло и отяжелело, лицо побледнело, руки безжизненно застыли и едва удерживали букет цветов. ...И одеянья, тяжело упившись, Несчастную от звуков увлекли В трясину смерти. «Гамлет» В тот день Элизабет простудилась и получила воспаление лёгких, здоровье её и так не особо крепкое, было подорвано окончательно... Миллес и познакомил Лиззи с Россетти, для которого на протяжении более чем десятка лет, а по сути всей своей жизни, она стала ученицей, моделью, возлюбленной и главным источником вдохновения. Союз оказался удивительно гармоничным, как обычно и бывает, когда людей связывает совместное творчество. Лиззи не только позировала Данте Габриелю для множества картин, она и сама неплохо рисовала, писала стихи. В 1860 г. они поженились. Однако брак вместо начала нового этапа в их жизни неожиданно стал началом конца. В 1861 г. у Лиззи рождается мёртвая девочка, от стрессов обостряется туберкулёз, женщина впадает в депрессию и начинает употреблять лауданум — распространённый в то время нар-котик-опиат. Вопреки строгим правилам викторианской Англии, в то время, как не дико это звучит, опий был в большой моде. В романах появились довольно восторженные описания «опиумного рая», под воздействием лауданума герой «Лунного камня» Уилки Коллинза похищает сокровище, а последний роман Диккенса «Тайна Эдвина Друда», который он начал в 1870 г., вообще начинается с главы, действие которой происходит в опиумном притоне... В 1862 г., в возрасте 33 лет, Лиззи умерла от передозировки. Россетти тяжело переживает смерть своей музы. Ему кажется, что вместе с нею закончилась и его собственная жизнь. Но если Данте Алигьери лишь горько оплакивал свою Беатриче: «...покинувшую плен земных тревог, достойную похвал и удивленья...», то Данте Россетти в припадке вины и горя решает похоронить вместе с женой рукописи своих стихов. Он будто утратил чувство реальности, два облика рано умерших женщин слились в один, воедино соединив две тоски. Год спустя Россетти пишет картины «Сон Данте» и «Беата Беатрикс» — «Благословенная Беатриче», на которой изобразил Беатриче, похожей на свою жену Элизабет, но не столько реальной женщиной, сколько захватывающим символом идеальной любви, о которой писал Данте Алигьери и которую суждено пережить ему, Данте Россетти. С годами, когда ощущение безвозвратной потери притупится, и уже другая женщина станет его музой, фамильный склеп Россетти на Хайтгейтском кладбище по просьбе художника будет вскрыт, и похороненные с Элизабет рукописи вернутся к нему вместе с локоном волос жены. Кто-то из современников даже напишет, что он искренне сожалел о порыве, заставившем его бросить свои стихи в гроб жены. Но в ту минуту для Россетти сомнений не было. В скорби о её смерти было столько же искренности, сколько затем и в новой любви. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРОЗЕРПИНЫ Ею стала Джейн Барден, или Дженни, как её называли прерафаэлиты, с которой Россетти и Моррис познакомились, работая в 1857 г. над фресками в Оксфорде. Лицо дочери оксфордского конюха меньше всего вписывалась в каноны классической красоты светских барышень старой доброй викторианской Англии. Впрочем, внешность девушки ни в какие каноны не вписывалась. Высокая, худая, угловатая, как недозрелый подросток, с крупными чертами лица. Но облако непослушных вьющихся волос, глубокие, серые глаза, неожиданно трагический разрез губ, придававший её облику скорбность и романтичность. Главное же — это был тот «средневековый» тип красоты, вдохновлявший Россетти и его друзей-художников в предыдущее десятилетие. Друзья пригласили девушку с необычной внешностью попози ровать им, и она согласилась, не понимая ещё, что произнесённое короткое слово «да» в несколько секунд сотворило ей необычную судьбу. Сердце Россетти всё ещё было занято Лиззи, зато эмоциональный, темпераментный Уильям Моррис влюбляется в Джейн без памяти и вначале пишет с неё полотна «Королева Гиневра» (1858), и «Прекрасная Изольда», изобразив в роли жены короля Артура, а затем делает ей предложение. Моррис и Джейн Барден поженились в том же году, что и Россетти и Элизабет Сиддел. После свадьбы Моррис приобрёл на Бекслихит в юго-восточном Лондоне дом и перестроил по проекту своего друга, архитектора Филиппа Уэбба. Создание нового жилища настолько увлекло его, что Моррис даже основал фирму и мастерские, чтобы распространять свои интерьерные идеи. Главной же целью художника было желание превратить свой дом в гармоничную среду, которая послужит матрицей идеаль ных человеческих отношений. Увы, в семье отношения таковыми не стали, хотя в особняке, выстроенном из тёплого красного кирпича с элементами готики и получившем название «Красный дом», Моррис и Джейн прожили пять лет, здесь родились обе их дочери. В роскошном саду, плот но затканном листвой, собира лись прерафаэлиты и часто про водили время вместе семьи Мор рисов и Россетти. Возможно однажды именно в этом саду пос ле смерти любимой Лиззи Россет ти находит утешение и поддерж ку у женщины, похожей на его жену. Правда, пройдёт ещё пять лет, прежде чем Уильям Моррис окончательно осознаёт, что не в силах ничего поделать и оконча тельно потеряет надежду вернуть свою Гиневру. Джейн и раньше позировавшая прерафаэлитам, теперь становит ся единственной моделью Россет ти и его новой музой. Ему было лишь немногим больше тридцати лет, и новое чувство, естественно рано или поздно должно было за нять место, опустевшее в его серд це, а воплотившееся в Джейн со четание красоты и ума было столь притягательно! Но хотя Джейн скорее всего, и стала любовницей Россетти, страсть эта была безнадёжной, взаимность Дженни ока залась короткой. Но такова пара доксальная природа любви, соеди няющейся с творчеством: ровное www.tm-magazin ,ru 47 |
