Техника - молодёжи 2008-05, страница 47
_wv^.tm;mag_az[n1ru__ В сущности, это был донос, призванный погубить репутацию Захарченко в глазах и так неблаговолившего ему комсомольского начальства. Помню, как поразило меня полемическое искусство шефа, обратившего выпад оппонента против него самого. - А вы, - сказал он ласковым тоном ревнителю научной чистоты, - дайте нам в редакцию список учёных-шарла-танов, чтобы мы могли знать кто есть кто. Тогда мы, получив статью, сразу же будем заглядывать в ваш списочек и будем сразу определять, кто из авторов шарлатан, а кто нет! А потом, посерьёзнев, сказал: «А если отбросить шутки в сторону, то скажите, почему вам я должен верить больше, чем тем, кого вы именуете шарлатанами? Не так уж далеки те времена, когда такие же специалисты, как вы, объявляли лженауками генетику и кибернетику. А где теперь эти специалисты?» Юмор появлялся у него спонтанно Василий Дмитриевич никогда не припасал своих острот заранее, они рождались у него в процессе говорения прямо на глазах у слушателей. Как-то раз в редакцию в день Советской армии приехал друг Василия Дмитриевича, военный дипломат, разведчик, генерал Михаил Иванович Иванов. Произнося в его честь спич, Василий Дмитриевич сказал: - Знаменательно, что мы чествуем военного дипломата Иванова именно в день Советской армии. Ведь когда дипломатия начинает пробуксовывать, ей приходится становиться на гусеницы! В другой раз, шеф собрал ближайших помощников и грустил по поводу того, что журнал становится менее интересным из-за засилья средних, проходных материалов: «Слишком много стало в журнале серого зайца, длинные уши которого выдают желание подзаработать»... Будучи сам остроумным человеком, Василий Дмитриевич ценил это качество и в других людях даже тогда, когда их шутки касались его самого. Он не раз с весёлым смехом рассказывал о том, как остроумно одна белоэмигрантская газета охарактеризовала пропагандистское издание «Спутник», которое он выпускал на Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 г. «Они написали, что Захарченко выпускает газету «Спутник», бульварную по форме и социалистическую по содержанию», — смеялся он. Полный обалданс! У Василия Дмитриевича были некоторые любимые словечки и фразы, которыми он реагировал нате или иные ситуации и события. Входящего в его кабинет знакомого, которого он давно не видел, шеф обычно приветствовал словами: «Откуда ты, прелестное дитя?» Неприятное для собеседника сообщение шеф часто завершал назидательной фразой: «Вот так, мой дарлинг!». Для вещи, поразившей его красотой, изяществом или полезностью, у него было припасено слово собственного изобретения: радиотермин «супергетеродин» он переделал в слово, в котором превосходная степень «супер» причудливо сочеталось со словом «годится» - СУПЕРГОДИН! Но при виде чего-нибудь яркого, необыкновенного, поразительного он чаще восклицал: «Полный обалданс!» Один наш автор принёс в редакцию статью под загадочным названием «Депеша Сандатимувы». Понять по этому названию, что речь в статье шла о расшифровке знаменитого Фестско-го диска, было, конечно, невозможно. И с тех пор всё непонятное и заумное шеф стал именовать словом «Сандати-мува». Он часто так потом и спрашивал о чём-нибудь непонятном: «А это не какая-нибудь Сандатимува?» Творческий метод фоторепортёра Иванова Как-то раз Василий Дмитриевич поручил редакционному фотографу Борису Иванову отснять в редакции встречу с экстрасенсами. Через несколько дней Борис принёс пачку фотографий, и шеф, усевшись на диван, начал раскладывать их перед собой на журнальном столике. Выложил один ряд, другой. Пробормотал: «Что за чёрт? Да они все нерезкие. Ну-ка позовите его! Явился Иванов, как всегда немножко навеселе: - Боря! - обратился к нему шеф: - Что такое? Ни одной резкой фотографии нет! - Ну вы даёте, Василий Дмитриевич! -возмутился Иванов. - Вы что же, не поняли, что я применил новый творческий приём? Шеф гневно смотрел на него снизу вверх несколько секунд, а потом строго прикрикнул: -Ты мне шарики-то не закручивай! Я ещё не разучился отличать творческий приём от халтуры! Победа, вырванная из поражения Однажды, когда мы готовили сибирский номер, наш фотокорреспондент Иван Серёгин приехал в редакцию убитый. Проявив привезённые из командировки плёнки, он обнаружил: от адских сибирских морозов фотоэмульсия на них потрескалась. Придя к шефу, Иван показал испещрённые белыми полосами кадры и, едва не плача, сказал, что иллюстративный материал к номеру погублен. И тут-то Василий Дмитриевич показал высший пилотаж журналистской работы. Он велел засылать в производство испорченные кадры, снабдив их подписью: «Дорогие читатели! Это не брак! Наши ребята в Сибири работают в такие морозы, которых не выдерживает и растрескивается даже фотоэмульсия!» С кем как разговаривать Василий Дмитриевич ревностно следил затем, чтобы посетители редакции не уходили обиженными даже в том случае, если их статьи или просьбы не были удовлетворены. В конфликтных ситуациях, выступая третейским судьёй между авторами и своими сотрудниками, он чаще всего принимал сторону посетителей. В Гхударственной Думе: Валерий Куликов, Гжадий Селезнёв, Василий Захарченко 45 |
