Техника - молодёжи 2008-07, страница 61
Революционеры и юнкера. Большевики, крестьяне, анархисты, царские офицеры, рабочие. Русские люди, патриоты своей родины. Сражались меж собой, отстаивая собственную правоту и точку зрения... Он не слушал уже, зажегшись свежей идеей, делил солдатиков на отряды. — Это красные пусть, а это — белые. Красных меньше, и они удирают, но зато тачанка у них. А там пулемёт. Пулемёт «Максим». Бах-бах. Скрипнула приотворившаяся дверь, я оглянулся, да так и обмер: на пороге стояла Ольга. Иная. Изменившаяся. Прозревшая. И в глазах её... А сын играл, азартно стрелял из пулемёта, подталкивал миниатюрные фигурки. И убитые понарошку солдатики падали. Красные. Белые. Оловянные. Пластмассовые... — Та-та-та, — Максимка старательно изображал пулемётчика, и я падал, падал, сражённый этой хлёсткой очередью, взглядом этим жены своей. Падал, убитый наповал, — такая боль отражалась на лице её, такое страдание, отвращение и брезгливость. Валился вместе с игрушечными солдатиками, навзничь, прах к праху тлен к тлену. «Падают бойцы в обеих армиях, поровну на каждой стороне...» Только они встанут, поднятые рукой полководца, а я — уже нет. Ольга ничего не говорила, просто стояла и смотрела. — Господи... — прошептал я, чувствуя, как наваливаются семь этих лет, лживых, неискренних, горьких, и в то же время — сладостных, упоительных. Настоящих. Любовью наполненных. Её — искусственной и фальшивой в зародыше, но распустившейся по рецепту колдовскому цветком дивным, и моей — выстраданной, всамделишной. Пришедшей внезапно и навсегда. — Кто даст судию между мной и мной?.. Ответа не было. Ш ВЕДЬМА С УЛИЦЫ ЛЕНИНА Владимир МОЛОТОВ Тридцать первый дом по улице Ленина выглядел довольно непривлекательно. Тускло-жёлтое здание в два этажа с широкими мутными окнами. На углу, рядом с табличкой «Памятник архитектуры XIX века», беспорядочно лепились надорванные пыльные бумажки с разводами от летних дождей. Среди них в глаза бросалась одна, свежая, самая крупная — в половину машинописного листа — реклама, отпечатанная на принтере жирным шрифтом. Сниму порчу, сглаз, приворот, алкогольную зависимость. Верну мужа, близких. Отведу нежелательных друзей и подруг. Лечу сорок болезней, в том числе по фото. Обереги. Астральная защита: детей, студентов, солдат; от грабежа, аварий, гибели судов. Ольга, офис № 20, вход со двора. — Так и есть! — ухмыльнулся я. — Мне дали верную наводку. Я безжалостно отодрал от стены объявление, сложил листок вчетверо и запихал в нагрудный карман рубашки. Огляделся по сторонам; убедившись, что никто из прохожих не обращает на меня внимания, зашёл за угол и, насвистывая, направился во двор. Над общим входом красовались вывески разнокалиберных организаций: «Друг», «Парус», «С'иблеспром». Естественно, ни слова про 20-й офис. Я потянул на себя большую железную дверь и проник внутрь. Длинный сумрачный коридор, облупившиеся стены, скрипучий дощатый пол. Дом давно требовал ремонта, но арендаторов, судя по всему, мало заботила судьба здания, в котором они обосновались. Офис номер двадцать находился в самом конце коридора. У обшарпанной двери я на секунду остановился и прислушался. В колдовском офисе царила мёртвая тишина. Лишь из других комнат доносились приглушённые звуки ленивой канцелярской тягомотины. Я вытащил из кармана джинсов портативный ЦАВ — цифровой анализатор ведьм и открыл дверь. Мелодично звякнули колокольчики над входом. Кабинет оказался пуст, и я первым делом осмотрелся. Как и следовало ожидать, антураж офиса отдавал грубым примитивом. Наглухо зашторенное окно, неяркий свет бра, стилизованная под антиквариат дешёвая мебель, гипсовые статуэтки языческих божков, явно прикупленные в какой-нибудь лавке «Бонсай», ну и, конечно, набор стеклянных шаров и пирамид. Внешность хозяйки, без сомнения, вполне соответствует интерьеру. В этом я тут же убедился, едва она «царственной» походкой вышла из-за ширмы. Невысокая, но стройная дама лет тридцати, в чёрной мантии и с такими же чёрными (явно крашеными) волосами, прямо спадающими на плечи. Правильные черты лица, пристальный взгляд выразительных глаз, неожиданно светлых — цвета неспелого крыжовника. — Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? — звонким, не лишённым приятности голосом напевно проговорила она. Я бесцеремонно уселся в широкое кресло для посетителей и направил ЦАВ в её сторону. На приборе тут же замигала красная лампочка, и анализатор жалобно запиликал. — Что вы делаете? — шарлатанка переменилась в лице. — Всё понятно, — вздохнул я и убрал ЦАВ в карман. — Что понятно? — она села за стол и сцепила в замок пальцы, унизанные аляповатыми кольцами. — Ольга — это ваше настоящее имя? — вопросом на вопрос ответил я. — Да, конечно, — подтвердила она. — Давно практикуете? — я с упоением оттягивал развязку. — А вы, собственно, кто? — глаза её грозно сверкнули. — Ладно, так и быть, раскрою карты. Позвольте представиться, — я достал визитку и протянул ей. — Василий 59 |
