Дом 2003-04, страница 12

Бывает, забежишь в гости, а чувствуешь себя как дома* Именно с таким ощущением мы и покидали эту гостеприимную хату, вдоволь наслушавшись многочисленных жизненных историй от ее хозяина - бывшего белорусского партизана, бойца-разведчика, старшины-зенитчика Адама Антоновича Шейко.

Как-то уж сложилось, что именно «хатой» называют этот симпатичный дачный дом не только его хозяева, но и многие соседи - кто, как говорится, с ними «сошелся». И дело здесь не только в белорусских и малороссийских корнях героя нашего рассказа. Настолько здесь тепло, уютно и по-кресть-янски основательно, что как-то язык не поворачивается назвать этот добротный дом дачкой.

Напрашиваться в гости нам не пришлось -Адам Антонович человек гостеприимный, общительный, а потому радушно пригласил нас к себе показать дом, участок и поделиться своими взглядами на обустройство жилища. Густой аромат чая с молоденькими листиками смородины, чистые половички под ногами, да и вся бесхитростная деревенская обстановка, где каждая вещь на своем месте, располагали к беседе.

И вот уж первые лучи раннего июньского солнца снова осветили живописные завидовские окрестности, а мы все слушали и слушали рассказы, или, как их называет сам Арам Антонович, -«анекдоты» из его богатой событиями и приключениями жизни.

Кажется, пришли: аккуратный забор с калиткой под навесом, молоденькие вишни на фоне дома, а вот и хозяин, радушно встречающий гостей

Радуют глаз аккуратные клеточки верандных окон в обрамлении резных наличников

За свою жизнь Адам Антонович построил не один дом. Этот он считает пятым. Хотя, если по справедливости, то был еще один, самый первый — партизанская землянка в витебских лесах, где рано повзрослевший 14-летний мальчишка наравне со взрослыми бил фашистскую нечисть. Думается, это оттуда, из тяжелых военных лет — основательность и неумение делать плохо. Ведь учиться всему пришлось не за партой, экзаменаторы были суровыми и за ошибки приходилось платить дорогой ценой — жизнью. Вот и учился парнишка тому, как сделать жилье из подручных материалов, чтобы не замерзнуть, ноги от голода не протянуть, да карательные отряды эсэсовцев вокруг пальца обвести. Мох, бревна, хворост и солома — других стройматериалов не было, а ведь устраивались не на воскресный пикник с шашлычком.

«Приходилось бывать в таких переделках, что просто «анекдот», — шутит Адам Антонович и продолжает, забавно пересыпая речь бе-

12 «Дом» 4'2003

лорусскими и украинскими словами. От Смоленска немцы выжгли все дотла, а вдоль железных дорог лес вырубили на 100... 150 метров. Но партизаны два года в глубоком тылу у фашистов, как кость в горле, застряли и продержались. Маскировкой занимались основательно — немцы по лесам и болотам шерстили, а найти их не могли. Иной раз целый батальон карателей «по головам» пройдет, а ничего не заметит. Пустят партизаны эшелон под откос и растворятся в лесу. Как-то четверо суток в болоте просидели — окружили их немцы, головы поднять не давали, но ничего — и в тот раз прорвались.

А как в расположение партизанского отряда вышли, так земляночка дворцом показалась: отогрелись, отоспались и снова давай фашисту «кровь портить». Чтобы хорошо воевать, надо было кормиться, ведь голодный партизан — боец плохой, а столовых и магазинов во вражеском тылу не было. Припасы нужно было не только добыть, но и как-то сохранить. Погреба делали на совесть, чтобы и кое-