Юный техник 1961-03, страница 77

* • •

И вот уже позади мучительная посадка на планету, обращающуюся вокруг звезды Таунсенда, тяжелый труд в адской жаре, пронизанной опасными излучениями. Две недели перевозила нейтрино-материю с планеты на мезолет вспомогательная атом-но-водородная ракета. Мощный транспортер подавал в ракету небольшие, со спичечную коробку, контейнеры. Каждый из них весил восемь тонн.

Наконец последние контейнеры были погружены, и мезолет снова устремился в черноту астральной ночи.

— Теперь я лучше представляю себе возможную картину образования нейтрино-материи, — в раздумье проговорил астрофизик Ричардсон, обращаясь к Линдоладу. — На заре времен звезда Таунсенда представляла собой саморазрушающийся голубой гигант, настоящий космический вулкан. В неистовстве ядерных реакций, при немыслимых температурах и давлениях рождалась нейтрино-материя, которую звезда непрерывно выбрасывала в пространство. Часть нейтрино-материи достигала планеты и в течение миллионов лет накапливалась в складках ее коры.

— Вполне вероятная гипотеза, — согласился Линдблад. — Тем более что в настоящее время звезда Таунсенда является сверхплотным белым нарликом. Путь развития от саморазрушающейся звезды Вольфа-Райе! до карлика наиболее распространен во вселенной. Бесспорно и то, что нейтрино-материя — это продукт гигантской концентрации энергии тяготения светила в исчезающе-малом объеме вещества...

— Эй, Ричардсон! — прервал их академическую беседу штурман Гаррис. — Помоги-ка определить расстояние до цефеиды! — Он указал на экран, где приветливо сияла белая звездочка.

— Двести девяносто световых лет... — задумчиво произнес он через некоторое время. — Это самая близкая к нам цефеида.

Хоу долго смотрел на звезду.

— Да... выбирать особенно не приходится, — тихо проронил он.

— Будем надеяться, что там найдется хоть одна планета с пригодными для жизни условиями.

— А если не найдется? — угрюмо спросил штурман.

— Тогда полетим и другой звезде! Будем искать пристанище до тех пор, пока есть энергия, бьется сердце и работает мозг! — Хоу решительно положил руки на пульт управления.

— Летим к этой цефеиде!

...Истекал восьмой год полета в «собственном времени»» мезо-лета. Звезда постепенно увеличивалась. Вскоре была выключена следящая система телескопа, тан нак пылающее светило занимало теперь весь экран обзора. То ослабевая, то усиливаясь, голубоватые лучи цефеиды искрами надежды проникали в сердце Анабеллы. Девушка не отходила от телескопа, упорно изучая окрестности нового солнца.

Этап торможения мезолета подходил к концу, когда отсеки корабля облетела радостная весть: «Анабелла открыла у цефеиды планетную систему!»

— Семнадцать планет! — взволнованно сообщила девушка Ричардсону, едва не столкнувшись с ним в переходном коридоре. Она спешила в Централь управления, чтобы поделиться своим открытием с Джеком Хоу.

— Преждевременная радость, — несколько охладил ее восторг астрофизик. — Очень возможно, что на этих планетах нельзя жить...

Но судьба оказалась милостивой к мезолетчикам.

— Невероятное везение! — сказал на другой день Ричардсон, закончив длительный и кропотливый труд по определению физических условий на планетах звезды. — Хотя мощное световое излучение цефеиды и превратило шестнадцать планет в раскаленные пустыни, но на самой крайней — семнадцатой планете — средняя температура равна тридцати градусам тепла. Это значит, что здесь возможна жизнь.

— Мы не напрасно стремились сюда, — облегченно вздохнула Анабелла.

— Да... Но тридцать градусов вечной жары, — покачал головой Гаррис. — Нельзя сказать, что нам будет прохладно.

16