Юный техник 1962-06, страница 13

...Одиннадцать ноль-ноль. Скорость ветра достигла 35 метров в секунду. Судно, несмотря на швартовые, имеет сильную качку и передвижку вдоль причала.

...Распоряжение капитана: двигатели малый вперед, чтобы уменьшить хождение судна у причала.

...Шестнадцать ноль-ноль. От резкого перемещения судна рвутся швартовые. На баке и корме лопнули манильские восьмидюймовые тросы.

Со свистом разрезая воздух, оборванные тросы, подобно гигантским бичам, хлестали по мокрым надстройкам палубы, угрожая сбить с ног матросов, не покидавших своих постов. Судно то швыряло в сторону от пирса, то ударяло о бетонированную стенку так, что оставались выбоины на бортах.

Абакумов старался не выдать своей тревоги, он щурил глаза, разгоняя складки на лбу, перекатывал желваки под обветренной кожей щек. Блестящий от воды штормовой плащ взбугрился за спиной, брызги солонели на губах. Капитан не чувствовал этого. Как всегда в критический момент, он напряженно думал. И вот решение найдено.

— Боцман, — приказал капитан, — связать автопокрышки по шесть штук плотно одну к другой Один конец закрепить на причале, другой — на судне. Только не медлить!

Уже через полчаса несколько связок из покрышек провисли между причалом и пароходом. Теперь покрышки гасили силу удара судна о причал.

...Ветер менялся, все слабее и слабее становились его порывы. Неприглядно выглядел корабль после урагана. Обрывки тросов, канатов и вант свисали с бортов и мачт, планки, побитые и поцарапанные надстройки, борта словно изъедены оспой. Палуба напоминала поле боя.

Поле боя... Сколько раз подымал в атаку минувшей войной своих солдат офицер Абакумов! Но он вспоминал в эти минуты не о «тиграх», сожженных под Курском, не о штурмовых бросках в Бреслау, не о схватках на площадях Вены. Навсегда врезалось в память го хмурое утро над Днепром. Комсомолец Абакумов за час до атаки пришел к парторгу полка и протянул заявление. Парторг крепко пожал в ответ руку. Слова были не нужны. Многие воины в тот час принесли заявления о приеме в партию. Сильные духом, хотели они породниться с великой армией коммунистов, встать в ее ряды. И уже после форсирования Днепра, в освобожденном Киеве разбирались эти заявления. Некоторых принимали посмертно. Абакумову вместе с партбилетом вручили орден Красной Звезды.

...В послевоенные годы Абакумов снова обрел го, к чему стремился: неизведанные голубые дороги, большие рейсы, морские дали. Много учился и за несколько лет прошел путь от штурмана до капитана.

«...Капитан, приняв судно, чувствует, что в нем, в этом судне, его честь и жизнь ., капитан и судно —одно».

Судно шло в открытом море. Из штурманской рубки через дверь, ведущую на капитанский мостик, вышел второй штурман.

— Анатолий Григорьевич, будем брать лоцмана?

Капитан ответил не сразу. Он припоминал особенности каналов в проливе, навигационную обстановку. По рассказам старых

11