Юный техник 1966-02, страница 26
Рис. 2, уже не ударял в крыло, а поддерживал его, «обхватив» со всех сторон. Победа? Опять нет. Ведь «стенки» у Эйлера трения не имеют. Подумаешь, казалось бы, велико ли трение воздуха о воздух! А вывод получался странный — птицы Рис. 3. летают, не испытывая сопротивления и без подъемной силы. Парадокс! Почти сто лет спустя немецкий ученый Гельмгольц заметил, что в жидкости могут быть такие потоки, которые не смешиваются между собой. Они как бы разделены осязаемой границей. У Эйлера трубочка, по которой текла жидкость, была воображаемой. Гельмгольц же реально увидел поток, который скользил относительно спокойной воды, словно поезд около платформы. Значит, жидкость должна все же состоять из частиц, заключил он, которые способны обгонять друг друга! И раз возможно движение одного слоя воды по другому, между ними должно быть трение! Так идеальная жидкость Эйлера стала вязкой. Как же теперь можно было об-яснить подъемную силу крыла? Эту задачу стал решать немецкий физик Кирхгоф. Не «ударом» (как Ньютон), не «обхватом» (как Эйлер) объяснил он это явление. Разница давления за и перед крылом — вот что создает подъемную силу (рис. 4). Воздух вязок. Он трется о крыло, значит, давит на него. За крылом же движения нет — давление меньше... П0ДЫМИ4Я СШ СИГА /ГеРШАА ДАВЛЕНИИ s Рис. 4. Но, кстати, почему там нет движения? Кирхгоф объяснил это так. Поток воздуха, набегая на крыло, разделяется на струи. Соединиться сразу им мешает инерция движения. Поэтому они сливаются далеко за крылом, а непосредственно за ним, по мнению Кирхгофа, воздух спокоен — «застойная зона». Теория Кирхгофа была уже похожа на современную. В 1890 году сам Жуковский взял ее на вооружение для практических расчетов. Но вскоре Жуковский обнаружил, что, пользуясь этой теорией, нельзя не то что рассчитать, но даже ясно понять, откуда берется подъемная сила. У птиц, как и у современных самолетов, «фюзеляж» и крылья обтекаемы, — природа позаботилась, чтобы они имели меньшую силу сопротивле 24 |
