Юный техник 1967-04, страница 36

Наш центробежный пресс состоит из 2 бачков: внутреннего — подвижного, с сетчатыми стенками, и наружного —■ сплошного, закрепленного намертво. Закладываем в бачок с дырочками мокрое белье и включаем снова реле на 2— 3 мин.

Теперь наш бачок—то же, что и автомобильное колесо. Только скорость его вращения побольше — до 1000 оборотов в минуту. Белье с огромной силой вжимается в его стенки, но те не дают ему разлетаться. А вот жидкость выдавливается из ткани и через отверстия веером разлетается во все стороны. Встретив на пути стенку наружного бака, она стекает вниз в подставленное ведро.

Преимущества центрифуги налицо. Не нужно затрачивать никаких усилий, белье меньше изнашивается, и влага из него удаляется почти полностью.

...Итак, выполнять три самые тяжелые операции в стирке — самое стирку, полоскание и отжим—инженерам удалогц научить машину. И она справляется с делом в 5—6 раз быстрее человека. Но на долю человека все еще осталось немало хлопот. Поэтому конструкторы думают сейчас над такой машиной, которая избавила бы человека от всех забот. Лишь подключи воду да засыпь стиральный порошок — остальное выполнят автоматы. Пробуют обучить стиральную машину и другим делам. И первая машина-универсал уже создана. Помимо стирки, она может купать малышей. Правда, многих не оставляет и другая мысль — вернуться к старым временам, когда вообще не знали корыта. Что это — призыв к неряшливости? Нет, говорят они, когда-нибудь будет создана одежда — дешевая, красивая и в меру прочная, которую при загрязнении без ущерба можно сдать в утиль, а взамен купить новую. Это обойдется дешевле, чем стирка.

М. ИЛЬИН

Рис. А. НУПРИЯНОВА и В. НАЩЕННО

34

СОТРУДНИЧЕСТВО ЗА ОБЕДЕННЫМ СТОЛОМ

«Однажды, — рассказывает немецкий физик Арнольд Зоммерфельд, — мне пришлось столкнуться в работе со сложной математической задачей. Несколько часов кряду просидел я за письменным столом, но идея решения не давалась. Я отправился в ближайшее кафе, отыскал свободный столик и заказал обед. И машинально снова принялся за реше-rj-ние мучившей меня задачи. Непокорные формулы сами собой легли на мраморную поверхность стола. Но, увы, так и остались непокоренными.

На следующий день я снова обедал в том же кафе и по чистой случайности оказался за тем же столом. Глянул — и обмер: моя задача была решена! Неизвестный коллега — должно быть, в ожидании очередного блюда — продолжил нацарапанную моей рукою цепочку формул и довел ее до верного результата».