Юный техник 1970-07, страница 33

нем рычагами соединяются с клапанами, прикрывающими овальные отверстия в деке. С ее внутренней стороны к отверстиям примыкают три резонатора мелодии. У левого полукорпуса передняя боковая стенка вырезана «под горку». В ней укрепляется планка со 100 кнопками. Резонаторы левого полукорпуса несколько отличаются от резонаторов правого. Резонатор октавы состоит из четырех частей. Это значит, при нажатии одной кнопки звучит готовый аккорд.

Красивая металлическая сетка с фирменным знаком фабрики прикрывает наружную сторону полукорпуса. Она же придает звуку особую окраску.

Как и на всяком другом предприятии, готовые инструменты проходят отдел технического контроля — ОТК. Пальцы контролера привычно пробегают по всем пуговицам и кнопкам, берут различные аккорды. Это необходимая проверка. Взяв в руки следующий инструмент, мастер, прикрыв глаза, вдруг начинает тихо старую песню о белой, завьюженной степи и замерзшем ямщике.

Вот и ожил баян, и су-ждена ему долгая жизнь.

Где-нибудь в сельском клубе пропоют под его аккомпанемент звонкие частушки. На привале «кинет пальцы сверху вниз» по пуговицам и кнопкам сын Василия Теркина. А может быть, и кто-нибудь из вас поступит в музыкальную школу или кружок и научится играть на этом замечательном инструменте.

Ю. БОРИСОВА

Вы прочли, как делается баян, узнали, как он устроен. А теперь взгляните, пожалуйста, на все это глазами нашего фоторепортера.

1. Шлифовальный диск в руках настройщика. 2. Резо-наторы — поющая душа инструмента. 3—5. На сборочном конвейере.

Шъ^Ъ

Фантастический рассказ

м

Ф. I РАУН

Ужас пришел в Черрибелл после полудня в один из невыносимо жарких дней августа.

Возможно, некоторые слова тут лишние: любой августовский день в Черрибелле, штат Аризона, невыносимо жарок. Черрибелл стоит на 89-й автомагистрали, миль на сорок южнее Тусона и миль на тридцать севернее мексиканской границы. Две бензозаправочные станции (по обе стороны дороги — чтобы ловить' проезжающих в обоих направлениях); универсальный магазин; таверна с лицензией только на вино и пиво; киоск — ловушка для туристов, которым не терпится поскорее заиметь мексиканские сувениры; пустующая теперь палатка, прежде торговавшая рублеными шницелями, да несколько домов из необожженного кирпича, обитатели которых — американцы мексиканского происхождения, работающие в Ногалесе, пограничном городке к югу от Черрибелла, и бог знает почему предпочитающие жить здесь, а на работу ездить (причем некоторые — на дорогих «фордах»), — вот что такое Черрибелл. Плакат над дорогой возвещает: «Черрибелл. Нас. 42», — но, пожалуй, плакат преувеличивает: Нас умер в прошлом году, тот самый Нас Андерс, который в ныне пустующей палатке торговал рублеными шницелями.

Ужас явился в Черрибелл верхом на ослике, а ослика вел древний седобородый и замурзанный крот-старатель, назвавшийся потом Дейдом Грантом. Имя ужаса было Гарвейн. Ростом примерно в девять футов, он был худ как щепка, так худ, что весил наверняка не больше ста фунтов, и, хотя ноги его волочились по песку, нести на себе эту ношу ослику старого Дейда было, по-видимому, совсем не тяжело. И хотя, как выяснилось позднее, ноги Гарвейна бороздили песок на протяжении пяти с лишним миль, это не принесло ни малейшего ущерба его ботинкам (больше похожим на котурны), кроме которых на нем не было ничего — если не считать голубых, как яйцо малиновки, плавок. Но не рост и не сложение делали его страшным: ужас вызывала его кожа, красная, как сырое мясо. Вид был такой, как если бы кожу с него содрали, а потом надели снова, но уже вывернутой наизнанку. Его череп и лицо были, как и весь он, узкими и удлиненными; во всех других отношениях он выглядел человеком или, по крайней мере, похожим на человека существом. Если только не считать мелочей — вроде того, что его волосы были под цвет его плавок, голубых, как яйцо малиновки, и такими же были его глаза и ботинки. Только два цвета: кроваво-красный и светло-голубой.

Первым увидел их на равнине, приближающихся со стороны Восточного хребта, Кейси, хозяин таверны, который только что вышел наружу через заднюю дверь своего заведения, чтобы глотнуть если и раскаленного, то хоть чистого воздуха. Они в это время были уже ярдах в ста от него, и фигура верхом на ослике сразу же поразила его своим странным видом. Сначала — только странным; ужас охватил его, когда расстояние стало меньше. Челюсть Кейси отвисла и оставалась в таком положении до тех пор, пока странная троица не оказалась от него ярдах в пятидесяти; тогда он медленно двинулся

31