Юный техник 1971-01, страница 35

Вскоре они, однако, убедились, что здесь не все окаменело. В пологой ложЬ. дорогу им преградила неширокая полоса черной неподвижной жидкости. В ней точками, как в зеркале, горели звезды.

Наклоненный луч высветил дно — жидкость оказалась абсолютно прозрачной, глубина нигде не превышала 50—60 сантиметров.

Симаков отцепил от пояса дистанционный анализатор.

— Всего-навсего квазисоединения благородных газов. Огибать лужу, пожалуй, не имеет смысла? А зябко...

1— То есть как зябко? \

— Входить. Как подумаешь о температуре этой смеси...

— Она везде одинаковая.

— Знаю.

Он шагнуп первым. Игонин увидел, как жидкость без всплеска сомкнулась выше 'колен Симакова, как дрогнули звезды, побежали круги; как эти круги вдруг замерли; услышал, вскрик, сопровождаемый нелепым взмахом. Игонин ринулся, опережая ход догадки.

— Она меня схватила! — вопил Симаков, извиваясь всем телом.

— Да это же метастабильная жидкость! — теплея от догадки, закричал ему Игонин. — Стой, я тебя высвобожу...

Призыв был излишним. Метастабильное состояние тем и своеобразно, что вещество в нем может остаться жидким при температуре порой много ниже точки кристаллизации; достаточно, однако, пылинки, толчка, чтобы жидкость вся и мгновенно застыла.

Игонин выхватил тепловой резак. Симаков уже не пытался вырваться, лишь смотрел на свои погруженные и вмороженные ноги, которые теперь пугали его своей беззащитностью. Пугали не эти членистые, просвечивающие сквозь лед металлические ноги, а те голые, из плоти и крови, что в них были.

У испуга свои законы и своя реальность. Игонин принялся действовать, едва осознал причину события, и действовал в соответствии с подлинной реальностью, которая, как он оценил, ничем не грозила Симакову, а просто требовала ряда поступков — достать инструмент, взрезать лед, освободить товарища. Состояние же Симакова было иным, так как за секунды до этого он был внезапно и грозно схвачен тем, что и без того давило на его мысли.

— Почему ты не достаешь свой резак? — закричал ему Игонин.

Симаков как бы очнулся и принялся вместе с Игониным резать лед.

— Ну и каково же было оступиться в «могилу вселенной»? — посмеиваясь, спросил Игонин, когда Симаков освободился и сделал шаг на негнущихся ногах. — Ладно, ладно, не смотри затравленным зверем, времени-то у нас немного, двинулись...

Он повернулся, насвистывая. Туман, который поднялся при резке льда, был настолько густ, что когда Игонин из него выбрался, то позади себя обнаружил лишь слабо тлеющий огонек фонаря. Он колыхался, то исчезая совсем, то расширяясь в огненный глаз.

— Скоро ты там?

Игонин ждал ответа йо его не было. Только глаз замер. Замер и уже не Двигался. Игонин оцепенвпс смотрел на этот замерший глаз, еще не веря в беду, но уже осознава^что он боится этой неподвижности больше, чем молчания друга

— СимаковШ

От собственного крика зазвенело в ушах. Затем наступила тишина, в которой слабо прошелестело слово:

— Замерзаю... I

В голосе, который скорей угадывался, не было ни страха, ни борьбы, а только покорность.

Игонин рванулся что было сил, и, как бы помогая ему, колыхнулся туман, и прямо перед собой ИгЬнич увидел черное изваяние с белым окаменевшим лицом, глазами, которые былч< ©ткрЫты но которые стеклянно отражали свет.

Игонин дико посмотрел вокруг, словно тут могла оказаться помощь. Над куполом тумана стыли редкие звезды, сзади лежала черная равнина, которую метнувшийся луч на мгновение сделал белой.

Поздно было неистовствовать, звать на помощь, убиваться, поздно и бесполезно: Симаков был так же неподвижен и нем, как и все, что его окружало.

...Внося тело Симакова в кабину скайдера, Игонин не замечал ни помогавшего ему пилота, ни врача, который при виде Симакова издал удивленное восклицание,

(Окончание на стр. 55)