Юный техник 1974-01, страница 42

ничем нельзя измерить. Главное, ее не видно. Это не перец и не соль. А между тем, я думаю, что это и перец и соль. Душа — штука тонкая, хитрая. Ее не видишь, а чувствуешь, как жало бритвы...

Кузнецы механических мастерских, как многие железнодорожники, имели броню, и, несмотря на это, их постепенно призывали в армию. Фронт требовал все больше людей — и людей причем самых лучших, самых честных, самых здоровых. В этом есть особая жестокость войны.

В эти дни призвали и молотобойца Видонова — Ахметзянова Фуата. Возле плохо утепленных теплушек собрались родственники и знакомые призывников. Женщины плакали, казалось, больше по привычке — тихо, смиренно, а не так, как в начале войны — навзрыд, голосисто. Они шмыгали носами и изредка наставляли:

— Там уж поберегитесь... Осталось немного уж.

Вдруг Сабир услышал знакомый надтреснутый голос Видонова:

— Ой, мужики, где мой?

— Дядя Миша, я здесь, — высунулся из теплушки Ахметзянов.

— А я, паря, было чуток не опоздал,—добежав до вагона, Бидонов сунул в руки Сабира туесок, маленький узелок и сбивчиво заговорил: — Уж не обессудь. Все делаю медленно... В туесочке настойка на брусничке, в узелке бритва, смотри на хорошем ремне правь! У тебя ж не борода, а щетина...

Кузнец уже семенил возле набиравшего скорость эшелона и что-то говорил.

...В напарники Видонову дали шестнадцатилетнего Шамиля из слесарного цеха.

Для подростка это было так неожиданно, что он не знал, как и возразить. Шамиль не боялся новой работы. Но одно представление, что он будет молотобой

цем у Видонова, холодом сковывало его тело.

— Ты чего здесь? — бросил угрюмо кузнец, увидев Шамиля возле своей наковальни. — Работать надо, а ты околачиваешься, управы нет на вас...

— Я... вместо Ахметзянова. Молотобойцем к тебе, дядя Миша, — не особенно прытко ответил Шамиль.

— Что здесь, детский сад?— зачертыхался Бидонов. — Это ж не слесарный и не токарный какой-нибудь цех1 Тут к голове еще сила нужна.

Шамиль не был новичком в работе. Он уже почти два года проработал в слесарном цехе про-рубщиком, ремонтировал путевые накладки. Закрыв глаза, он мог в полную силу ударять тяжелым молотком по головке зубила, которое, как резец, снимало фаску с накладки толщиной с палец. Работа эта была однообразная и нудная. В душе же Шамиль давно уже был кузнецом. Ему нравилось смотреть, как красиво работали кузнецы, и парнишка не раз говорил друзьям о своем желании стать' кузнецом.

Шамиль не мог передать на словах то чувство, которое он испытывал, когда попадал в кузницу.

...Звонким переливным постукиванием молотка кузнец создает настроение напарнику, вводит его в привычный ритм работы, показывает, когда молотобоец должен бить в полную силу, когда легко — вприглядку, когда ударить косо с нажимом, а когда ровно-ровно, чтоб даже нивелир не мог придраться. Залился весенней капелью молоток кузнеца о наковальню — готовься молотобоец к жаркой работе. Вот кузнец вытащил из горна, как из маленького кратера вулкана, сыплющую огненными снежинками деталь и плюхнул ее на наковальню. Горящий снег брызнул в глаза. На миг стало темно. Но тут же

38