Юный техник 1977-11, страница 8

сбой. Это похоже на то, как дирижер слушает оркестр. Без ткачихи ткацкие машины только груды механизмов. Она извлекает из них нужную музыку, задает им ритм. Но это доступно только мастерам. Выпускница ПТУ (а они есть почти при каждой крупной прядильно-ткацкой фабрике) начинает «слышать» не сразу. Только профессионально настроенное и натренированное ухо может даже сквозь музыку в наушниках уловить, что умолк один из десяти станков, то есть что шум стал на одну тридцатую меньше...

Работу каждой ткачихи можно измерить не только метрами ткани за смену, за год, за пятилетку, но и километрами, нахоженными вокруг этой ткани. Километры спокойного, ритмичного движения (ни одного лишнего жеста), когда весь человек настроен на работу без суеты и беспомощной беготни. Это доступно, конечно, только мастеру. Но настрой важен всем, и не только в начале смены. Рядом с талантливой ткачихой настраивается на долгие годы, на свою профессию ученица. И с хорошим настроем ее ждет успех — ведь ткачихи нужны везде! Если, конечно, ей понравится ткать.

То, что снимает ткачиха со своего ряда станков в конце смены, — это суровье, то есть суровое, неотделанное полотно. В отделочном цехе оно подвергнется белению, крашению, на нем напечатают рисунок, разгладят, придадут несминаемость, безусадоч-ность или водоупорность.

Ткацкий станок, каким бы он ни был, всегда находится в центре всего технологического процесса ткачества. Современный ткацкий станок — бесчелночный. Нити утка в зев раньше прокладывал челнок — та самая деталь, которую надо менять каждые 10—15 минут. Теперь это делается автоматически с помощью капли воды,

вылетающей из сопла. Станки продолжают совершенствоваться, и часто предложения машиностроителям высказывают сами ткачихи. Да, есть в ткацком цехе и наладчики, техники по оборудованию, но никто лучше самой ткачихи не чувствует машину. Ткацкий станок СТБ-175 был удачно модернизирован недавно в Иванове с участием ткачих. Теперь он снабжен, например, устройством, которое помогает ткачихе мгновенно отыскать конец оборванной нити — время на ее поиски сокращается в несколько раз. Добавочная ручка позволяет пустить станок с любого места, а не обходить его кругом, терять время. Такие усовершенствования сделаны по предложениям ткачих.

Нередки на «Трехгорке» случаи, когда в партком приходит девушка и слезно молит разрешить работать на ткацком станке. Если медицинская комиссия комбината признает, что у нее здоровое сердце, хорошие зрение и слух, ей посоветуют пойти поучиться в ПТУ. Но, может, быть, девушка и сразу встанет за станок — ведь ткачих не хватает! Научится она делу, только когда усвоит ритм работы, задаваемый обычно наставницей. Ритм — это борьба за секунды. Спокойная, как у бегуна на длинной дистанции.

Начинающая ткачиха идет на поводу у машины и у быстротекущего времени. «В смене только восемь часов», — говорит ученица. «В смене целых восемь часов», — говорит ее наставница, хозяйка своего рабочего времени.

Из учениц Щербаковой ни одна не ушла из ткацкого цеха — все справились с ритмом, который она задает. И это большой успех. У Щербаковой восемнадцатилетняя дочь Наташа. А она? Стала тоже ткачихой? «Я знала с самого начала, что хорошей ткачихи из нее никогда не получится, —