Юный техник 1980-01, страница 45

которой и после трех месяцев полета все остается внове, мужественно вперила взгляды в экраны и ждет посадки. Сейчас они чувствуют себя героями-космо-проходцами. В конечном счете именно они ведь добились организации этого перелета... Неразлучная тройка — Банах, Белин, Беляков: бортинженер, врач и связист.

— Аварийная связь? — спросил Баркан.

— Есть, шеф-пилот1 — До чего же Уолт любит уставное обращение, просто диву даешься! Впрочем, играть, так по всем правилам.

— Посадка через пятнадцать минут. Проверить крепления. Беляков — салон. Белин — кубрик.

Баркан услышал, как что-то звонко клацнуло, — наверное, магнитная подкова о комингс. «Да, — подумал Баркан. — Невесомость. Одно дело — сутки на орбитальном тренажере, а другое— три месяца полета. Всю душу вымотало. И эти магнитные подковы... Идешь как по болоту — ногу поставил, а потом приходится вытягивать. Нет, все-таки мы многого недооценили на Земле...»

— Инженер, — спросил Баркан, — как твои пластыри, инженер?

Банах, как всегда, ответил не сразу.

— Пластыри... Что пластыри? Выдержат пластыри.

«И это тоже, — подумал Баркан. — Пластыри. Хорошо, хоть они не подвели. Не то, что проти-вометеоритная автоматика. Пять дырок. Должно быть, снаружи выглядит впечатляюще: термоброня аварийных пластырей придает кораблю вид этакого заслуженно-

Рисунок Б. МАНВЕЛИДЗЕ

го ветерана, которому пора на отдых».

— Порядок, шеф-пилот. Крепления проверены.

— Хорошо.

— В салоне порядок.

— Хорошо. По местам!

Теперь только посадка. Вроде бы

все должно быть хорошо. И все-таки... А все-таки главное, конечно, не это: мелочи, мелочи... Самое страшное — мелочи. Бытовые удобства. Похлебка из хлореллы. Тьфу| Горячая ванна и ионный душ — вот чего нам больше всего не хватало. Кто бы мог подумать, что нас заест быт? Вернее, отсутствие оного...

Пора1

Теперь только бы не уйти с луча. Держать его в кресте. Вот так. Ну и рысклив же ты, дружок...

Сейчас Баркан был как бы мозгом, пересаженным в чужое и потому еще непослушное тело, которое надо было заставить подчиняться, потому что от этого зависело все — вплоть до самой жизни. И тело подчинилось, неохотно, трудно, но подчинилось.

И вдруг корабль словно уткнулся в какую-то тугую, вязкую стену. Двигатели продолжали изры-гать пламя, корпус дрожал и стонал, не в силах сдвинуться с места. Амортизаторы противопере-грузочных кресел просели до упора.

— Инженер! — крикнул Баркан.

Банах кивнул. И сразу же наступила удивительная тишина. И — легкость.

Баркан тыльной стороной ладони провел по лицу.

— Все, — выдохнул он. — Конец...

* * *

Внешне здание музея истории Плутона напоминало первые города планеты: ауропластовый купол, золотисто поблескивающий в лу

41