Юный техник 1982-10, страница 9
вом. Отец связист, мать работает в колхозе. Жили рядом с железной дорогой. Отсюда все и пошло. — Знаешь, в детстве все мечтают что-нибудь водить — большое и чтоб народу много, — вспоминает Слава. — Все машинисты, пилоты, шоферы мальчишкам кажутся чуть ли не богами какими-то. Шутка сказать: ведет такую громадину, а сам спокоен, будто что-то самое обыкновенное делает, что любой умеет!.. У меня в этом смысле детство так до сих пор и продолжается. Играл-играл с мальчишками в машинистов, даже и не заметил, как играть перестал, а стал настоящим машинистом. Нет, конечно, это я так, для красного словца, а вообще как не заметить! В техникуме учился... Железнодорожный техникум у нас во Львове отличный, учат по всей строгости, как надо. Потом армия. В каких войсках служил? Конечно, в железнодорожных. Машинистом. Так что, видишь, у меня вся жизнь вроде как одним цветом: машинист чуть не с пеленок, и больше никем быть не приходилось. Впрочем, опять же как сказать. Машинисту уметь надо много. Это и механик, и электромонтер, и слесарь немного... — Слава, вот ты говоришь, работа у тебя разнообразная, — заметил я. — А мне кажется, мы едем уже несколько часов, и ты делаешь как будто все время одно и то же: ведешь тепловоз, да и все... Слава ухмыльнулся. Дольше обычного не отвечал. — Говорил, не поймешь так быстро нашей работы, — сказал он. — Это только кажется, что одно и то же. Я ведь никогда точно не могу знать, что ждет меня на следующем километре, сколько бы раз ни ездил по этой трассе. К тому же наша работа — это непрерывная учеба. Вот Камиль не даст соврать: до не давнего времени ездили на другой марке тепловоза, на «тройке». Там все не так было... — Все руками делали, все на глазок, — вставил Камиль. — Автоматики минимум. Из поездки приезжаешь грязный как черт. Хуже, чем на мотоцикле... — Все верно. Думаешь, легко было на этот тепловоз переучиться? Тот же институт! И такой институт у нас — через каждые несколько лет. Ведь и этот тепловоз скоро устареет. Мы уже знаем, какая марка придет ему на смену. — А в настоящий институт не пробовал поступить? — спрашиваю я. — А чего пробовать? Я поступил бы, если б захотел. Знания все при мне. Только повторить немного. Посмотрим: если покажется мне моя работа исчерпанной, неинтересной, тогда, может быть... Но пока трудно даже представить себе такое. Не исключено, что мне этого интереса на всю жизнь хватит. — Слава, а вот перед поездкой, предположим, собираешься ты ехать по знакомому марш-РУТУ. сотни раз езженому во всякие времена года. Что тебе тут неизвестно? Чего ты можешь не предвидеть? За что можешь быть неспокоен? На этот раз Слава ответил сразу, причем вопросом на вопрос. — А в твоем деле как? Домой приедешь, так сразу сядешь и напишешь?.. — Нет, конечно, ■ не сразу. Сначала подумать надо, как писать. Надо, чтоб все уложилось, осело в голове. А на это время нужно. — Вот видишь, — как-то сразу успокоился Слава. — И у вас не так просто. Везде, значит, свои сопки... После этого разговора я почувствовал, что Слава стал обращаться со мной совершенно как со своим. И все потому, что в 7 |
