Юный техник 1990-01, страница 43

_ла внимание, что я вожусь возле доски чересчур долго. Она решительно забрала доску — и делу конец.

Так уж совпало, что в это время я заболел. Обычное дело. Вылезать из-под одеяла мне, конечно, не позволялось, мои возможности в ведении воен

ных действий были весьма ограниченными.

Но яд шахмат уже вошел в меня, да и сладость запретного плода — вещь общеизвестная.

Выход мне даже не пришлось искать. Он открылся естественно, как воплощение самого яркого из проявившихся у меня в детстве качеств — памяти: я стал играть в уме.

Оказалось, что это не составляет труда.

Я видел доску, видел фигуры. Они послушно исполняли любой задуманный мною маневр. А поскольку это не требовало от меня ни малейшего напряжения, то я и не видел в этом ничего особенного.

Вдруг оказалось, что в шахматы можно играть сколько угодно раз подряд — и при этом они не надоедают.

Это было поразительное открытие.

Разумеется, только сейчас я

перевожу в слова то чувство, которое овладело мною тогда. Чувство мореплавателя, уверенного, что открыл небольшой островок, и внезапно осознавшего, что это край огромнейшего материка. А тогда я просто радовался, что могу снова и снова наслаждаться процессом игры, хитрить с самим собою, отдавая слабой стороне больше энергии своей души.

Когда ребенок болен и ничем не занят, он обычно куксится и требует к себе внимания или томится в полудреме. А тут моя мама обратила внимание, что ее сын ведет себя как-то необычно. Я не спал, но с игрушками не возился, а просто лежал с I

отрешенным видом.

Мама встревожилась, окликнула меня, но я только отмахнулся. Подойдя, она ощутила во мне напряжение. Ее ребенок думал!.. И вдруг озарением ей пришла совершенно невероят-

41