Юный техник 1994-06, страница 20

Л.Ф. Конференция по сотрудничеству в этой области задумывалась достаточно давно. По-моему, это уже третий срок, на который ее назначали. И наконец, появилась возможность обменяться опытом. Ведь раньше в обстановке строгой секретности каждый, как говорится, варился в собственном соку.

Наш институт ведет серьезные исследования в области радиационного и химического мониторинга, технических средств его обеспечения.

И вот мы хотим предложить вниманию зарубежных специалистов прогнозные задачи по распространению, например, радиоактивных осадков, которые мы успешно решаем на нашей вычислительной технике, используя тот опыт, который был накоплен при испытаниях ядерного оружия. Таков наш первый блок.

Второй блок — это средства радиологического контроля, которые необходимы, чтобы прогнозные программы работали. Это передвижные радиологические и химические комплексы. Они уже опробованы, исправно работают в районах, подвергшихся загрязнению в результате чернобыльской катастрофы, например. в Гомельской и Могилевской областях. В их оборудование входят спектрометры, которые, позволяют оперативно определить наличие радионуклидов в организме пострадавшего человека.

Третий блок — перспективные разработки термоядерной энергетики. Мы, в частности, имеем достаточно большой опыт работы с тритием, знаем, чего тут опасаться, как обезопасить персонал и население. Сюда же можно отнести проблемы уничтожения химического оружия. Дело в том, что самые сильные отравляющие вещества имеется возможность разлагать с помощью нынешних реакторов, к плазме, с помощью химических и даже ядерных взрывов. Правда, лично я к такой технологии отношусь весьма настороженно, поскольку процессами трудно управлять, контролировать их результаты.

18¹

«ЮТ». А надо ли вообще уничтожать многие вещества? Может, лучше использовать их как сырье для производства чего-нибудь полезного?

Л.Ф. Верно, надо думать и над этим. По тритию у нас, например, есть проработки безотходной технологии. Вещества, улавливаемые на выбросе, тотчас же возвращаются в производство. Есть идеи и по части трансмутации ядерных отходов. Пока они, конечно, представляют собой некую экзотику. Но техника, технология развиваются и в ближайшем будущем позволят реализовать нынешние идеи в конкретные разработки.

Плутоний, на мой взгляд,— национальное достояние России. Это энергоноситель. И обращаться с ним, как просто с отходами, нельзя. То же относится и к урану-235. Подобные вещества нужно хранить так же, как мы храним золотой запас страны. Потому что в перспективе, я верю, возможен переход на смешанное Уран-плутониевое топливо в ядерной энергетике, без которой мы никуда в ближайшее время не продвинемся. Поэтому плутоний надо пока придержать, положить на хранение. Это, кстати, отлично понимают и американцы. Совместно с ними мы ныне разрабатываем проект плутониевого хранилища. Я тоже участвую в этом проекте, занимаюсь вопросами безопасности, связанными с аварийными ситуациями.

«ЮТ». Но в таком случае нынешняя продажа плутония и урана за границу — Это расточительство?

Л.Ф. Нет. Дело в том, что рынок в этой области на сегодняшний день перенасыщен. Но что будет завтра? Поэтому в рынок надо все же внедряться. Это наш шанс выжить, получить валюту. И те количества плутония и урана, которыми мы для этого жертнуем, не представляют большой проблемы для страны.

Ведь плутоний и сегодня продолжают нарабатывать реакторы АЭС. Правда, получаемые при этом количества несравнимы с теми, что производились при наработке оружейного