Юный техник 1996-07, страница 50

ческими ботинками. Эхо шагов звенело в узком коридоре, облицованном сталью.

Он был готов, в конце концов, сдержать свое обещание.

Мэрдок остановился у встроенной холодильной установки и повернул на двери маленький диск. Дверь мягко откатилась в сторону. Он взглянул на высокого человека, неподвижно стоявшего в темноте. Протянув руку, Мэрдок нажал на кнопку выключателя.

Высокий человек сделал шаг вперед и ступил в коридор. Луч света упал на его глубоко посаженные глаза, осветил квадратное волевое лицо.

— Видишь, — улыбнулся он, — я безупречен.

— Ты — само совершенство! — сказал Мэрдок и подумал, что буквально все в его плане зависело от степени совершенства. Не должно быть никаких недостатков. И ничего подозрительного.

— Меня зовут Роберт Мэрдок, — сказал высокий человек, одетый в форму с иголочки. — Мне сорок один год, я абсолютно здоров душой и телом. Я двадцать лет провел в космосе и теперь лечу домой.

Мэрдок улыбнулся сдержанной и торжествующей улыбкой, которая лишь на мгновение озарила его усталое лицо.

— Сколько еще осталось? — спросил высокий человек.

— Десять минут. Может, на несколько секунд меньше, — медленно ответил Мэрдок. — Мне сказали, это пройдет безболезненно.

— Извини, — высокий человек глубоко вздохнул и сделал паузу. — Извини...

Мэрдок снова улыбнулся. Он знал, что какой бы совершенной ни была машина, ей неведомо чувство сострадания. Но ему стало легче, когда он услышал эти слова.

«Он будет молодцом, — думал Мэрдок. — Он займет мое место, и родители даже не заподозрят, что это не я вернулся к ним. Через месяц, как решено, машина вернется к руководству компании на Земле. Да, он будет молодцом».

— Помни, — сказал Роберт, — когда будешь покидать мать и отца, они должны быть уверены в том, что ты возвращаешься в космос.

— Конечно, — сказала машина, а Мэрдок слушал, как его собственный голос обьяснял:

— Когда месяц отпуска пройдет, родители должны увидеть, как я сажусь в ракету, как она взлетит, отправляясь в дальний путь. Они в курсе, что я не вернусь еще двадцать лет, уверены,

47