021. Можайский Лужецкий Ферапонтов монастырь, страница 13

подвижники

всевозможных провокационных слухов среди населения...» В канун нового 1931 года следователь допросил иеромонаха Андроника. На все обвинения он отвечал кратко и спокойно: «В политических партиях я никогда не состоял и не состою. Знакомых членов антисоветских партий у меня нет... Знакомства я ни с кем не веду, веду замкнутый образ жизни, так что я ни к кому не хожу и ко мне никто не ходит».

Преподобномученика выслали на три года в Северный край, в город Пинегу, где он работал на лесоповале. Вернувшись в 1934 году, иеромонах поселился у себя на родине, в селе Огрызкове. 27 ноября 1935 года епископ Волоколамский Иоанн (Широков) определил его псаломщиком к Никольской церкви села Холмец Шаховского района.

Следующий арест иеромонаха Андроника относится к ноябрю 1937 года, когда его вновь обвинили в антисоветской деятельности. Хотя иеромонах и не признал обвинений, предъявленных ему, его осудили на десять лет исправи-

тельно-трудовх лагерей. Отбывал свой срок отец Андроник в 19 отделении БАМЛага НКВД, где в марте 1938 года на него составили следующую характеристику: «Суриков считает, что гонения на него в 1930 году, а равно и теперь, совершенно незаконны, так как он до управления и порядков страны

Памятный крест, установленный на месте кладбища Можайского Лужецкого монастыря, порушенного и оскверненного в советское время.

никакого отношения не имел и иметь не хочет, ведет себя на колонне скрытно, избегает разговоров с членами штаба». Утверждалось, кроме того, что он, «будучи хорошо обутым и одетым, на работу не выходит, и если был случай выхода, то при большой активности членов штаба, чем зека Суриков оставался особо недоволен, выражая свое недовольство во всеуслышание». Этих обвинений было достаточно, чтобы 31 марта 1938 года тройка НКВД приговорила «зека Сурикова» к расстрелу. Однако расстреляли преподобномученика Андроника лишь 22 сентября 1938 года, причем приговор ему, по-видимому, зачитали только перед самой казнью. Канонизирован новомученик был в 2000 году Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

В Можайском Лужецком монастыре и его окрестностях чтится память еще одного но-вомученика, пострадавшего за Христа в 1930-е годы, священника Михаила Михайловича Маркова (1881 — 1938). Сейчас его называют часто священномучеником Михаилом Гореговским, так как служил он в Троицкой церкви села Горетова, где раньше был священником и его отец. Впервые отца Михаила арестовали в 1933 году, причем известно, что некоторые его духовные чада (а паства очень ценила батюшку, считала его «молитвенником и печальником» за народ) предлагали ему скрыться от преследования властей, но он отказался: «Не мое дело — прятаться. Если есть воля Божия мне пострадать — значит, так надо, я готов». В 1933 году отцу Михаилу «дали» три года лагерей, а через год на оставшийся срок заключения ла

геря были заменены ссылкой в Казахстан. По возвращении из ссылки будущий свя-щенномученик долго не мог найти нового места для служения, и жизнь его семьи была очень трудной. Лишь в апреле 1937 года его назначили священником Преображенской церкви в селе Горячкине (в десяти километрах от Горетова). Горячкинская паства полюбила нового священника, и это немедленно вызвало обеспокоенность властей. Колхозники стали чаще, чем при прежнем священнике, посещать церковь, участились невыходы на работу по случаю церковных праздников. В ноябре 1937 года отца Михаила арестовали и приговорили к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Умер священномуче-ник в «сангородке» Мариин-ского лагеря НКВД 16 июня 1938 года. Канонизация его состоялась в 2004 году.

Священномученик Михаил (Марков) Горетовский. Икона из Лужецкого монастыря.