056. Свято-Успенский Дивногорский монастырь, страница 20

ншякшый ниточник пшщи

Многочисленность исцелений и иной помощи, проистекавшей от Сицилийской иконы Бо-жией Матери побудила вести запись всех подобных случаев. К счастью, свидетельства эти (не все, но, очевидно, значительная часть) сохранились до наших дней.

есамого момента обретения Сицилийской иконы Божией Матери через нее проистекали многие исцеления и помощь людям в самых различных бедствиях (конечно, чаще всего, учитывая климат Воронежской губернии, перед этой чудотворной иконой молились о дожде — и, по горячей молитве, получали просимое). Рассказы об этих событиях, записанные по горячим следам, составляют поучительное чтение. Они просты и безыскусны, но за каждым из них — человеческая судьба, муки и ликование человеческого сердца, горячая и прочная вера. Вот один из таких рассказов, получивший в свое время широкую известность в окрестностях Воронежа, но, в сущности, никого особенно не удививший — ибо к той поре (1860-е годы) местное население было уже твердо уверено в действенности молитвы перед Сицилийской иконой Пресвятой Богородицы.

Историю своего исцеления рассказала своему духовнику, протоиерею Даниилу Пахомову, крестьянка слободы Бутурлиновки Евдокия Семернина. Отец Даниил знал все обстоятельства болезни этой женщины и впоследствии подтверждал правдивость этого расска

за. «Через пять лет по замужестве, — сообщала она, — я заболела лихорадкою и страдала от этой болезни около 15 лет. В этой болезни меня мучила страшная жажда: сколько бы я ни пила воды, жажды утолить не могла. Было то, что вода ртом и носом лилась у меня,

«Палаточный лагерь» паломников под стенами Дивногорского монастыря.

но жажда не прекращалась (сахарная болезнь). Лицо и все тело у меня опухло и сделалось как склянка. Вся я отяжелела; есть мне почти ничего нельзя было. Все мне опротивело, даже слюны проглотить была не в состоянии, она имела для меня запах нетерпимый». К этой болезни вскоре присоединилась и страшная зубная боль, «и по совету некоторых я решилась вырвать у себя больной зуб». Сделалось, однако, только хуже — левый глаз у несчастной женщины повредился, рот запал и лицо перекосило. Страдая от своего безобразия, она вспомнила совет покойной матери — всегда прибегать с молитвой к Царице Небесной. «Долго я со слезами молила Царицу Небесную избавить меня от мучащей болезни и, изнемогши, не помню, как опять влезла на кровать и крепко заснула. В эту ночь во сне мне было видение: будто хожу я по каким-то высоким меловым го-

шмт

Отзываясь на известие о чуде, произошедшем с крестьянкой Евдокией Семер-ниной, Евгений Львович Марков (1835—1903) писал: «Я знаю, что многие читатели, прочтя эти строки, пожмут плечами с улыбкою сожаления о легковерии людей. Я лично не принадлежу к числу тех, которые имеют нравственное право убеждать других в возможности чудесного. Сам я никогда не стоял в положении, которое дало бы мне возможность с твердым убеждением высказаться по этому смущающему всех нас вопросу. Но, может быть, было бы у места при этом случае указать на некоторую, всем нам общую, непоследовательность в суждениях наших.

В самом деле, почему только в одной этой области мы проявляем обыкновенно столько скептицизма и недоверия? Веру в чудеса мы встречаем широко распространенною и укорененною среди людей. Если бы применить к этому вопросу принцип большинства голосов, столь излюбленный нами в области политической и общественной жизни, то мы несомненно получили бы такой колоссальный вотум в пользу возможности чудес, в котором голоса скептиков потонули бы, как капля в море.

Убеждение же целых веков и народов должно что-нибудь значить в ряду доказательств, особенно относительно предметов, которых не можешь точно исследовать».