062. Свято-Успенская Святогорская Лавра, страница 26

8Ш1ШШ МЖ: ^ТРЛгКеНИЯ

Мы располагаем несколькими «литературными портретами» — или «отражениями» — Святогорской обители: в течение последних десятилетий XIX века здесь побывали многие известные литераторы.

■"1 последней трети XIX века Святошу горская пустынь стала одной из са-I |мых известных святынь-достопри-1-1 мечательностей во всей тогдашней России. Ее редкое по красоте расположение, Святогорская икона Божией Матери, прекрасные храмы, слава о том, что еще совсем недавно в здешних пещерах подвизался затворник, — все это сообщало обители необыкновенную притягательность буквально для всех слоев населения. Существенно еще то, что к концу XIX столетия село Банное (в таком качестве пребывал тогда Свя-тогорск) приобрело дачно-курортный облик. Здесь селились летом горожане, доктора отправляли сюда «на воды». И это тоже прибавляло в монастыре если не паломников в полном смысле слова, то, во всяком случае, любопытствующей публики.

Самый массовый «ходок» в Свято-горскую пустынь был, конечно, кресть

Такой должны были видеть Святогорскую пустынь Немирович-Данченко и Чехов, Каронин и Бунин. Такой увидел ее, между прочим, и Репин, писавший здесь этюды.

янин. Вот она, та «богомольная масса» в описании В. И. Немировича-Данченко, побывавшего в монастыре в 1870-е годы: «Большинство этих богомольцев с Дону пришло пешком. У иных посещение обители обратилось в страсть. Как весною потянет, так и снимаются с места. Идут сырыми понизями, иной раз по колена в воде разливов. Не дождутся даже, когда спадут они. Случается, что у такой партии богомольцев гроша за душой нет, но в селах по пути их кормят и поят. Этнографу я посоветовал бы провести лето в обители, здесь он может изучить все типы южнорусского крестьянства. Каждый уголок Украйны и Новороссии посылает сюда своих представителей. Тут и обожженные солнцем греки из Крыма,

и колонисты-болгары, разжиревшие на льготных русских угодьях, и медлительные хохлы, и станишники, и русские кацапы, гнездами засевшие по Украйне. Случаются даже и цыгане, хотя трудно сказать, что гонит их сюда в пеструю массу обычных посетителей монастыря».

В цитате прозвучало слово «этнограф». Оно, в сущности, вполне применимо к самому Немировичу-Данченко. Как многие люди его образа деятельности и мыслей, он посетил монастырь с целью, совершенно отличной от той, каковую имела «пестрая масса обычных посетителей монастыря». Он приехал наблюдать, записывать, собирать впечатления. Такой тип монастырских гостей уже не представлялся редкостью