Вокруг света 1955-02, страница 17

{

Ее начали строить при Наполеоне, чьи останки хранились под ней до того, как были перенесены в Дом Инвалидов. Здесь же покоился прах Виктора Гюго, прежде чем занять свое место в Пантеоне.

Триумфальную арку украшают барельефы. Один из них — направо от свода, обращенного к Елисейским Полям, — называется «Марсельеза» и изображает уход добровольцев на защиту отечества от иностранных интервентов в 1792 году. Его автор — знаменитый скульптор Франсуа Рюд.

Я вспомнил другие, безвестные барельефы, поразившие меня своей титанической силой, своей вечно кипящей страстью, сочетанием великой горечи и гордого величия.

Я говорю о барельефах Стены коммунаров на кладбище Пер-Ла-шез.

Нам, с детства помнящим эти барельефы по репродукциям, покажется неимоверно странным, что многие парижане ничего не знают о них.

Нет, речь идет не о самом кладбище Пер-Лашез, где похоронены многие деятели революционного движения, где ежегодно устраиваются народные демонстрации. Барельефы, о которых идет речь, выбиты не на внутренней, а на внешней стороне стены, ограждающей кладбище и выходящей на маленький, тихий бульвар— место прогулок матерей с детьми.

Ни одна репродукция не в силах передать их впечатляющей силы.

Точно из тумана десятилетий, из старой, замшелой, изрешеченной пулями контрреволюционного Версаля стены проступают образы безвестных героев Коммуны. Вот чье-то лицо, застывшее в предсмертном страдании, на другом — торжествующая улыбка. А вот, распластав вдоль стены руки,

стоит женщина.. Кто она? Франция, отданная на поругание изменникам? Мать? Ее голова откинута назад, грудь обнажена.

Нет, это трудно передать словами, это надо видеть! И как горько, как жалко, что многие паюижане, повторяю, ничего не знают об этом шедевре революционного, патриотического искусства.

Впрочем, в этом нет ничего удивительного: ведь Парижская Коммуна даже не упоминается в школьных учебниках, о Стене коммунаров ничего не сказано ни в одном путеводителе, хотя память о ней свято хранит в своем сердце трудовая Франция...

С Елисейских Полей мы попадаем на какую-то узкую, почти пустынную улочку. Разодетых иностранцев, дам, прогуливающих собачек, точно сдунуло ветром. Вот едет на велосипеде, держа в руке почти метровый тонкий хлебный батон, человек в рабочей одежде. В кафе, у одной из непременных в этих заведениях механических настольных игр, столпились просто одетые люди. Пожилая женщина, склонившись, тихо гладит кошку, лежащую у стены, и на лице женщины грусть и одиночество. Из дверей студенческого кабачка доносится громкий смех. И снова тихо, и уличный свет здесь неяркий, точно вы приехали совсем в другой город...

Но вот Большие Бульвары, — ненова яркий свет, и снова франко-англо-итальяно-немецкая речь. И снова туристы, туристы без конца.

Они у монументального здания Эколь Милитер, замыкающего сады Марсова поля, у обвитого плющом отеля де Клюни, который некогда окружали развалины римских построек, у Пантеона, у громадного До

ма Инвалидов, чьи коридоры растянулись в длину на 16 километров.

В этом огромном доме некогда действительно обитали инвалиды, а теперь размещаются различные военные ведомства.

Дом Инвалидов — этот шедевр Ардуэн-Мансара, построившего и многие другие здания времен Людовика XIV и перестроившего также большой фасад Версальского дворца, знаменит еще и тем, что в нем находится музей Французской Армии.

Американские туристы разглядывают Дом.

Нет сомнения, что среди американцев много ценителей настоящего искусства. Но, к сожалению, большинство приезжающих в Париж янки — это или развязные коммивояжеры, рекламирующие американский образ жизни, или туристы в худшем смысле слова. Их можно встретить и в Лувре.

Торопливо высаживаются они на площади Карусель из исполосованных рекламами «каров» — больших туристских автобусов, — и бегом, точно солдаты оборону, занимают позиции для фотосъемок. Щелк! — и знаменитая неоготическая луврская башня с часами и барельефными рисунками в верхней части, делающими ее издали похожей на кружевную, «готова».

Затем бегом к колоннаде, заканчивающей Луврский дворец на восточной стороне.

— Леди и джентльмены!.. Вы видите фасад Лувра в сторону Кур Кар-рэ — «Квадратного двора»... — щелк! — Он был начат при Франциске I и закончен при Генрихе IV... Скульптуры выполнены Жаном Гужоном... — Щелк! Щелк!..

И вот они уже бегут дальше... Правда, какие-то чудаки остались, вместе

15